— Ты не поэтому здесь оказался? — спросил он. — Это ведь она хотела, чтобы ты пришел сюда?
— Ну, а кто же еще?
— Вот эта девчонка?! Ни фига себе! У нее же на лбу написано: «Полюбите меня!» или «Отдери меня!» или «Убейте меня!» Смотря, кто что увидит.
Похоже, Малво зациклился на этих мыслях. Сладко вздохнул, будто воспоминания о моей сестре были самыми сладкими и светлыми в его жизни. И снова заходил по усыпальнице, словно не знал, как справиться с агрессией, захватившей его. Впрочем, это недолго продолжалось.
— Дэнни, можно я тебе кое–что скажу? — На его губах появилась пленка слюны. — Думаю, я был бы не против, если бы кто–то мне здесь составил компанию. Кто–нибудь, кто знал меня в старые добрые времена. Правда, ты, если честно, тот еще зануда. Кто убил мою сестричку! Скажите мне! Пожалуйста! Ты мне напоминаешь одного из моих прежних начальников. «Когда не знаешь, что делать, — делай что–нибудь!»
Он протянул ко мне руки. Я тут же отступил назад, надеясь, что между мною и стеной еще остается хотя бы фут пространства. Однако стена была прямо за моей спиной.
— Ну, что ты на это скажешь? — спросил Малво, и его пальцы сомкнулись у меня на горле. — Может, мы что–нибудь сделаем?
Уилла!
Мысль–послание ниоткуда…
Эдди!
Воспоминание о нем дало мне силы сопротивляться. Впрочем, безуспешно. Его хватка только стала сильнее.
Однако я вспомнил, что у меня все еще имеется камень в руке. Тот самый, который я подхватил, когда сцепился с той троицей ублюдков. Камень размером и весом с хороший мраморный бюст, не меньше. Достаточный, чтобы сделать более весомым мой кулак. Твердый и тяжелый камень…
До меня донесся звук собственного натужного вдоха, за которым должно было последовать затмение рассудка и плавающие круги света перед глазами.
Но, словно со стороны, я увидел, как мой кулак с зажатым в нем булыжником взлетает вверх. И я в этом не принимаю никакого участия.
Он попал в челюсть Малво снизу. Я это понял, когда услышал звук крошащихся зубов. Его зубов. Он их выплюнул прямо мне в лицо. Кусок попал мне в глаз, в самый уголок, и я оттолкнул Малво, едва почувствовал, что хватка его рук на моем горле ослабла.
Буквально за считаные секунды мы оба поняли, что стучать друг другом о стены значительно удобнее, чем махать кулаками. Поэтому некоторое время в усыпальнице раздавались только тяжелые удары тел о каменные стены.
В процессе этого сражения я как–то дал Малво пространства для маневра больше, чем собирался. Это позволило ему боднуть меня локтями. Вернее, попытаться изобразить из себя быка, потому что я умудрился отпрыгнуть и избежать столкновения. Инерция его движения, промах при исполнении удара, а также мои руки у него на спине — все это имело своим следствием жесткое соприкосновение его головы с каменной стеной.
Он как–то сразу затих. Оперся руками о камень и зашипел от боли. Поскольку передних зубов у него теперь не было, звук получился очень характерным.
На все на это ушло немного времени. Я использовал его на то, чтобы отбросить деревянную дверь и выскочить в серый день. Взбежал по склону и, примерно представив, где может находиться Вудворд–авеню, направился в том направлении, растирая руки.
Малво был позади, но довольно близко. Его шипение перешло в какое–то гортанное бульканье, словно он собирался запеть.
Я пробежал еще немного по дорожке и за деревьями заметил, что она расширяется и там стоят административные здания кладбища, покрытые граффити и без крыш. А сразу за ними — бетонная река авеню.
Мчусь туда, но далеко не в одиночестве.
Теперь к Малво присоединился топот других преследователей. И все они молчат. Земля трясется под ногами гонящейся за мной толпы.
Мысль о том, что нельзя дать им себя догнать, помогает. Безнадежность подстегивает.
Я запрыгиваю на каменный бордюр, огораживающий кладбище, в следующую секунду моя левая нога попадает на какой–то камень, и я кубарем качусь прямо на середину дороги. В падении успеваю заметить, что толпа замерла прямо на границе кладбища, на самом его краю.
Малво стоял впереди всех, руки его были все так же протянуты ко мне, однако и он остановился как вкопанный.
