— У меня пятеро братьев, — усмехнулась Анна. — Едва ли мои родители считали необходимым давать своим дочерям подобные уроки и воспитание. У Адринна уже двое сыновей — следующее поколение правителей. А насчет твоего государства — едва ли я придусь там к месту, не говоря уже о том, чтобы принимать участие в правлении.
— История не единожды возводила на престол самых непредсказуемых правителей: женщин, детей, последних из возможных претендентов. И вполне вероятно, еще до того, как стать императрицей, ты возглавишь и свою страну.
Анна лишь рассмеялась на это предположение Кассиана, произнесенное с улыбкой и легкостью.
— Едва ли я когда-нибудь еще вернусь домой, — со вздохом покачала головой девушка.
— А ты хотела бы? — внимательно глядя на нее, спросил юноша.
— Не знаю, — честно ответила Анна. — Меня никто там не ждет. Но моя семья — я люблю их, как бы ужасно они ни относились ко мне. Я скучаю по отцу, с которым едва общалась. Скучаю по матери, которая практически не смотрела на меня никогда, а если и делала это, то лишь с упреком. И даже моя сестра, — со вздохом произнесла девушка. — Мы близнецы, и эта связь всегда будет давать о себе знать. Она ужасно поступила со мной, предала меня, едва ли считала меня близким человеком. Но она — часть меня, пусть для нее это и ничего не значит. И порой я ловлю себя на мысли, что хотела бы увидеть их всех. Но это где-то глубоко внутри меня, очень глубоко, — со смехом добавила Анна. — Я получила, что желала — я свободна, я делаю, что мне нравится. И я просто живу, не слыша за спиной фразы «проклятое дитя».
Анна говорила с легкостью, не грустью и тоской. Она не сожалела и не страдала по тому, как жила прежде. Она смотрела вперед, не вспоминая то, что осталось позади. Она не травила себя мстительностью и плохими воспоминаниями, не хранила в памяти мерзкие вещи, копя в себе гнев и обиду. Она наслаждалась каждым днем, она не думала о своей судьбе, и это делало ее счастливой. И этот особый блеск в глазах делал ее еще очаровательней.
— Мы пришли, — толкая массивные двери, произнес Кассиан, отходя в сторону и открывая перед Анной вид на древнее кладбище.
Это место было так же поднято из-под земли вместе с остальной Академией и Первым Свободным Городом. А потому необратимые разрушения оставили свой след на древних могилах и захоронениях: проржавевшее железо кованых надгробий, сыпавшийся камень и трухлявое дерево. Земля была черной, как смоль там, где не лежал снег, здесь не росло и травинки, лишь могилы создавали всю картину. В центре стоял большой склеп так же носивший на себе следы времени.
— Сколько лет этому месту? — медленно прохаживаясь по кладбищу и пытаясь прочесть хоть одну стершуюся надпись на надгробиях, спросила Анна.
— Очень много, — тоже оглядываясь по сторонам, ответил Кассиан. — Половина этих могил давно пусты — истлели даже кости. Но Академия позволила некромантам привезти сюда своих умертвий, поэтому здесь сейчас почти живенько, — хмыкнул Кассиан.
— Они не опасны? — с тревогой глядя по сторонам, но вокруг не было ни души, ни шороха, спросила принцесса.
— Нет. Они спят, пока хозяева не призовут их. И почти вся нежить здесь подчинена. А та, что нет, еще не поднята и не представляет угрозы — они просто трупы.
— Их можно поднять, но не подчинить?
— Конечно. Нежить подчиняется уже после пробуждения. Особые заклинания и артефакты управления — без этого перед тобой будет лишь живой труп, который моментально набросится на тебя в желании полакомиться.
— Это необходимо им — питаться?
— Нет. Это скорее рефлекс — уничтожить непосредственную угрозу их жизни. Они мертвы, но не знают об этом. У них не осталось разума, и существуют они лишь на примитивных инстинктах: есть, защищаться.
— Это все так странно, — рассеянно произнесла Анна, медленно шагая между могил.
— Некромантия тоже искусство. И его тоже нужно понимать.
— Кто здесь похоронен? — с любопытством спросила девушка, когда они подошли к древнему склепу.
Он был большим, просто огромным. Каменный, с росписью ушедших в небытие языков.
— Дракон. Один из тех, кто основал этот город и Академию. Предок Ринара, если так можно сказать. Склеп закрыт для адептов, это скорее памятник. Никто еще не был внутри с тех пор, как возродили Академию.
