— Он в истинном обличии? — догадалась Анна, оценив размеры.
— Да. У некромантов есть ритуал или традиция, — с улыбкой начал рассказывать Кассиан. — Каждый год, в определенный день они пытаются пробудить дракона.
— Я так понимаю, ни у кого еще не вышло? — хмыкнула девушка.
— Они не теряют надежду, — рассмеялся принц. — Чтобы управлять таким большим и сильным существом, нужна очень большая сила, как для его пробуждения, так и для подчинения. Ритуал похож на тот, которым призывают обычную нежить: нужна кровь и заклинание. Но кровь обязательно девственницы, и заклинание более мощное. Но это скорее просто пафосный бред, нежели реальная возможность добиться своего. Просто красивое действо, и только.
— Ты тоже пытался? — улыбнулась Анна, посмотрев на принца.
— Еще нет. Но в этом году моя очередь, — рассмеялся Кассиан.
— Ты же сам сказал, что это пафосный бред, — усмехнулась девушка.
— Мне нравится идея и ее воплощение, — пожал плечами демон, с усмешкой на губах, так похожей на братскую. — Осталось лишь найти девственницу.
И его красноречивый и смеющийся взгляд вперился в Анну. Девушка покраснела и опустила глаза под тихий смех принца.
— Почему именно девственница? — пытаясь побороть смущение от вызывающего взгляда юноши, спросила Анна.
— Не знаю, — пожал плечами демон. — Возможно, лишь чтобы сделать ритуал еще более пафосным.
— И как он проходит? — полюбопытствовала принцесса.
— Алтарь, девственница, кровь, круг заклинателей.
— Звучит устрашающе, — осторожно заметила девушка, покосившись на все так же сверлящего ее насмешливым и задорным взглядом принца.
— Ты боишься? — хмыкнул Кассиан.
— То есть, ты серьезно зовешь меня на роль жертвы? — удивленно воскликнула Анна.
— Почему нет? Тем более что твоим «палачом» буду лично я, — как нечто интимное предложил демон, глядя на нее пристально и завораживающе.
— И как все это будет происходить?
— Эта тайна станет тебе известна, лишь если ты примешь непосредственное участие.
— Действительно пафосный бред, — фыркнула принцесса под смех Кассиана.
— Соглашайся. Тебе понравится, — искушающе протянул юноша, с хитрой улыбкой на губах.
— Почему-то мне кажется, что тебе понравится больше, — подозрительно прищурилась девушка, глядя на ухмыляющегося принца.
— Ты, на алтаре, обнаженная, доступная — мне определенно это нравится.
Кассиан тут же рассмеялся над покрасневшим личиком и шокированным видом Анны.
— Не смешно, Ваше Высочество! — чопорно, будто надеясь этим вернуть все приличия, произнесла Анна, хмуря брови, но все еще нещадно краснея.
— Я не постесняюсь даже мертвых, — хмыкнул Кассиан, ловко опутывая Анну своими руками и привлекая ее к себе, запрокидывая личико и склоняясь к ее губам.
— Это было не приглашение, — уперлась ладошками ему в грудь принцесса, но тело волнительно затрепетало вопреки разуму от запретной близости демона.
— Я понял, — хмыкнул Кассиан, мягко заправляя за ушко прядь пшеничных волос. — Но я хочу твои губы — слишком давно я к ним не прикасался.
И тем волнительней был для Анны этот поцелуй — уже почти долгожданный. Кассиан целовал нежно и осторожно, чуть касаясь кончиком языка ее губ, обводя их контуры и игриво раскрывая их едва-едва, чтобы только раззадорить. Поцелуи принца тоже были своего рода искусством. Иначе откуда каждый раз такая разная гамма эмоций и ощущений? Откуда столько новых и непонятных чувств, что захватывают тело и разум, не давая думать или соображать хоть сколько-то? Анна отвечала, как только умела, робко раскрывая губы и подаваясь навстречу. Руками она держалась за полы плаща принца, в то время как его ладони жадно и нетерпеливо сжимали ее тело под ним, скользя по спине, а после опускаясь на бедра в собственническом и откровенном жесте, который заставил девушку затрепетать еще больше.
Никогда и ничего подобного Анна не ощущала и не желала, когда была влюблена в Акира. И порой эти мысли заставляли ее полагать, что она ошиблась в своем определении любви к лорду Амайя. И вероятней всего, она просто приняла желаемое за действительное. Он был обходителен и вежлив, проявлял к ней интерес. И она, живущая в вечном отчуждении и одиночестве, просто оказалась под воздействием новых обстоятельств. Она приняла свою признательность за внимание к ней за любовь. И ей хотелось этой любви, хотелось любить самой. Она любила саму мысль о любви. А потому и вышло так глупо — поверить, а не почувствовать, эту самую любовь.
