— Воин силен не руками, а головой, — говорил Обладающий. — Если в искусство не вносить новое, оно умирает, становится набором устаревших форм и условностей. Это губительно для воина. Вноси и придумывай новое — это поможет тебе выжить.
Одним из важнейших было искусство рукопашного боя. Маррод нападал на мастера с мечом или копьем, но всякий раз оставался лежать на земле, опрокинутый ловким броском или ударом, теряя оружие, и не успевая понять, что произошло. Юноша упорно постигал удары, броски и захваты, подчас с трудом поднимаясь после жестоких ударов мастера. Читая в глазах Маррода вопрос, мастер сказал:
— Я знаю, что тебе больно, но только так ты научишься оценивать опасность и останешься живым там, где другой обречен на гибель. Перенося удары, закаляется твое тело и дух. Жизнь воина — схватка, жалость и сострадание не должны удерживать твою руку. Враги тебя не пощадят, и ты их не жалей! Если я пропущу твой удар, значит, я его заслужил.
Вскоре Марроду позволили взять тренировочный меч — гладкую медную палку с рукоятью. Она была вдвое тяжелее обычного меча.
— Это разовьет твои руки, — пояснил мастер, глядя, как Маррод с трудом берет увесистый «меч» наизготовку. — Смотри и повторяй!
Каждый эльд с малолетства обучался фехтованию, но с мастером Маррод заново учился владеть мечом, осваивая стиль, равного которому не было во всем мире. Так говорил Обладающий, и Маррод верил ему. Владея мечом с детства, Маррод думал, что знает о фехтовании много, а оказалось — ничего. И предела совершенству не было.
Однажды, придя на площадку для занятий, юноша мастера не застал, но, не желая терять время, стал заниматься с мечом, отрабатывая удары и движения.
— Очень хорошо, — сказали за спиной. Маррод оглянулся и, бросив учебный меч, пал на камни и поклонился.
Старейший в Совете Девяти, Орвинн тоже был Обладающим, о его способностях ходили легенды. Говорили, что ему единственному из эльдов доступно «состояние Рэн», что он может исчезать, переносясь в мир духов. Говорили, что Орвинн непревзойденный воин, никогда не проигрывавший в поединках. Что он не ест и не пьет, и может убить одной лишь силой мысли…
— Встань! — резко велел старик. Орвинн был невысок и сухощав, длинная седая борода доставала до пояса просторного серого балахона Обладающих.
Маррод поднялся. Орвинн посмотрел на юношу, сдвинув седые кустистые брови:
— Твое уважение похвально, но неуважение к оружию недостойно воина.
Маррод стремительно подобрал меч и почтительно замер, понимая, что Орвинн здесь неспроста. Странно: тренировочный меч — просто медная палка, и нет ничего неуважительного в том, что он ее бросил. Но лучше молчать.
— Нам надо поговорить, Маррод, сын Эндора.
Не смея отвечать, Маррод лишь кивнул. Говорить с главой Совета Девяти!
— О твоем отце.
Глаза юноши вспыхнули:
— Он вернулся?
— Нет.
— Где же он? — спросил Маррод.
— Он не вернется.
— Почему? — выговорил юноша. — Он погиб?
— Если бы твой отец погиб, как подобает эльду, ты бы узнал об этом от своего наставника, — слова Орвинна ложились тяжело и ровно, как каменные плиты, придавливая юношу к земле. Не погиб? Тогда что? Пропал? Попал в плен?
То, что услышал Маррод, было невозможным, неслыханным и, скажи это не Орвинн, а кто‑нибудь другой, Маррод, не раздумывая, размозжил бы ему голову палкой.
— Совет отправил Эндора с особой миссией в Арнир, но он не вернулся, и передал Совету, что он не эльд, и не с нами…
— Нет! Он не мог так поступить… — прошептал Маррод. Мир рухнул. Он, сын Обладающего, в один миг стал отпрыском предателя и изгоя! — Почему?!
— Что сделано — то сделано. Эндор выбрал свой путь, ты избери свой.
Казалось, даже ветер затих, слушая слова Обладающего:
— Я давно наблюдаю за тобой. Твой труд и целеустремленность достойны похвалы. В тебе есть дух настоящего эльда. Но твое положение незавидно: четверо из Совета не хотят, чтобы ты обучался у Обладающего.
Дыхание остановилось. Четверо из девяти! А остальные?
— Но я так не думаю, — медленно и весомо произнес Орвинн. — Каждый пусть отвечает за себя — в этом высшая справедливость. Сегодня Совет решал твою судьбу…
