Пугливый наксар встрепенулся, услышав, как что–то шевельнулось в зарослях и, задрав увенчанную длинными рогами голову, стремительно прыгнул в сторону и умчался. Кустарник на холме затрещал. Гибкие, увенчанные фиолетовыми цветками, ветки не хотели пропускать человека, но, орудуя кинжалом, он яростно продрался сквозь них. Опустив кинжал в ножны, Далмира перевела дыхание. Перед ней великой синей гладью расстилался полноводный Кхин. Она пришла.
Девушка сунула кинжал за пояс и с улыбкой подумала, что теперь, наконец, сможет помыться и отдохнуть. Здесь ее не настигнут воины одана и даже хартоги… Вооруженная незнакомка с огненно–красными волосами собрала множество любопытных взглядов в торговом городке у Кхина. Но никто не спросил, откуда она, и не посмел остановить.
Далмира усмехнулась, припомнив, как однажды ей предложили сбрить или покрасить волосы. Нет, она не сделает этого. Не потому, что жаль волос. За годы скитаний учишься ценить то, что у тебя есть, то, что всегда будет твоим, что не отнимут и не украдут. Она родилась красноволосой, такой ее любил отец, такой знали друзья, и она не станет другой.
От странствующего купца девушка узнала, где искать торговый городок — место, где ортаны продают товар, привезенный из далеких земель за Кхином. Далмира слышала, что владельцам шагающих крепостей всегда нужны воины и надеялась наняться к ним. Так она сможет покинуть Арнир, где ее ничто больше не держит. Шенн пропал, все друзья погибли, и ей незачем оставаться там, где все напоминает о горе и утратах.
В прибрежном торговом городке девушка узнала, что ортаны распродали товар местным купцам, и катящаяся крепость направилась к броду. Ортаны никогда не углублялись в Арнир, предпочитая продавать товар перекупщикам на берегу. Кто объяснял это их верой, кто желанием быстрее вернуться домой… Далмире было плевать. Она знала одно: не успеет настигнуть эмонгир до брода — придется ждать следующего целую луну.
Торговец, у которого она купила хлеб, объяснил, что тяжелый эмонгир может двигаться только по ровной поверхности, и ортаны пойдут до брода пологим берегом, а берег делает глубокий изгиб. Если она отправится напрямик через дикие холмы, то сможет настичь ортанов у брода. Если, конечно, они не станут спешить.
Она бежала всю ночь. Ноги болели, одежду иссекли кусты и колючки, но Далмире было не привыкать. Говорили, что в холмах водятся опасные звери, но для той, что прошла Круг хартогов, это не было препятствием. И ни один из хищников не решился напасть на бегущего по ночным холмам человека. То ли чуя острый запах стали, то ли чувствуя опасность, гибкие полосатые твари уходили с ее пути, ища более легкую жертву…
Торговец сказал: брод пропустить невозможно. На берегу из камней сложены вехи — их видно издалека.
Она спустилась с холма, остановилась и перевела дух. Вот они, вехи! Но где же эмонгир? Неужели она опоздала, и ортаны перешли Кхин?!
За холмами раздался шум. Это не был звук человеческого голоса или рев животного. Странный, чужеродный звук вторгся в мирную тишину побережья, перемалывая ее со скрипом и скрежетом. Над деревьями показалась верхушка эмонгира, затем ползла и сама крепость. Глухой ритмичный гул исходил от нее.
