А вот в нём одном всего этого — с лихвой. Да и ещё что-то такое, чего у тех, прежних, и в помине нет. Магнетизм какой-то, что ли. К нему притягивает каждого. Бабы поголовно в него сходу влюбляются. И всё это в нём — при абсолютной порядочности. Что, не верите? Не бывает таких, да? Я и сама пол жизни своей так считала. Оказалось — ошибалась. Есть такие, есть! Только вот встречаются больно уж редко. Я его, такого-то, до тридцати трёх лет искала, с ног сбилась. А уж как отыскала — ухватилась, не оторвать.
Да тут сразу — и закавыка. Вообще-то я на кайф от любого мужика с пол-оборота завожусь. А тут — ни в какую! И вот что странно: мне это ну нисколечко не в расстройство. И даже наоборот: вроде сама же и тормоз какой-то в себе включаю. Не то чтобы специально, сознательно, а вот какая-то автоматика внутри срабатывает, предохранитель от перекала. Всегдашнего, вечно же вожделенного взлёта-падения, затмения-светопреставления мне вдруг и не надо. Всем нутром своим чую: да излишество это, чрезмерность! Знаете, вот как ложка сахара может испортить напрочь вкус самого прекрасного изысканного чая. Конечно, примитивную низкосортную бульку лучше подсластить — без этого её и проглотить-то невозможно. А вот настоящий, классный сладостью только загубишь.
Да мне же с этим мужиком всё в кайф! От одного только его голоса в телефонной трубке до сих пор шалею. Каждый разговор с ним — мне в подарок. Только прикоснулся — шок. Погладил — сгораю. Поцеловал — умираю от блаженства. Всё — вершина, пик! А дальше… Да не надо мне этого "дальше"! Там же только вспышка, взрыв и — затмение. Как всегда, как у всех. Не хо-чу затмения! Не же-ла-ю как у всех! Да мне же и без того с ним — вечный кайф.
Жаль мне других баб. И себя ту, ранешнюю, — тоже. Считать, что миг затмения — это и есть высшее наслаждение, — всё равно, что уверять: самое вкусное на свете — карамель. Значит, слаще карамели ничего в жизни пробовать не доводилось…
Но это — мой расклад. А вот новоиспечённый мой супруг тогда понял всё совсем даже иначе. Быстренько зачислил себя в неполноценные, запаниковал и, по-моему, навострил от меня лыжи. Я не сразу, но, слава Богу, смекнула всё же, что к чему. Мой милый, так ты хочешь быть секс-гигантом? Да ради Бога — будь!
Мгновенного триумфа я ему не подарила — это было бы слишком вдруг и могло его озадачить. Э, нет, я позволила ему пробуждать меня постепенно, по малой малости. Надо признаться, вместе с ним я открывала себя сама. И открытия эти порой ошеломляли. Впрочем, почему в прошедшем-то времени? Мы до сих пор открываем друг друга. Вот уже без малого восемнадцать лет.
Он абсолютно уверен в своих суперспособностях и упивается этим. Меня ценит за неисчерпаемость, однако считает во многом своим произведением и относится ко мне чуть снисходительно, как и положено настоящему мужику. Выходит, удалась мне роль. А ведь это — не зритель с улицы. Он же знает каждый мой мускул, каждый нерв и как они связаны между собой. И здесь уже не игра, а высший пилотаж. За двадцать почти лет он ни разу ни в чём не усомнился. У него никогда не возникло даже крохотного подозрения. Значит, я вправе рукоплескать себе: "Браво, Рита, браво!"
Впрочем, снова должна признаться: и здесь я порою переигрываю себя. Вдруг в накрепко закрытые глаза тьма полыхнёт ослепительно — то ли молния средь ясного неба, то ли солнце в ночи. А, да это же его глаза — ещё распахнутые, но уже отсутствующие, нездешние. Сияют! Мне! Это же я, я их зажгла! И такая волна блаженства захлестнёт, что никаких сил ей противиться. Я задыхаюсь, почти умираю от восторга. Не знаю, не знаю, кто из нас тогда глубже рухнул и выше вознёсся. Обычно-то слёз из меня выжать непросто. Но вот в такие мгновения я плачу. И слёзы у меня — совсем не театральные. А это, знаете ли, куда дороже любых аплодисментов…
Ой, только не надо мне про законы физиологии, которых не провести! И про книжки шибко умные, учёные — не надо! Их писали бабы, у которых такого мужика, как мой, не было. А что до законов физиологии, то… Подайте-ка мне, пожалуйста, градусник. Стряхните как следует. Спасибо! А теперь посидим спокойно пару минут, помолчим… Ну вот, пожалуйста, возьмите. Только, ради Бога, не пугайтесь и не вздумайте вызывать сестру. Да нет, нет у меня температуры — то есть сейчас её снова не будет. Это — просто так, кстати о законах физиологии, которых ни перехитрить, ни переиграть…
