Здесь Дарвин отчетливо сформулировал положение о частной форме группового отбора, в недавнее время названного «альтруистическим» — самопожертвованием во имя сохранения своих соплеменников, или отбора сородичей (kin selection). Яркий пример альтруистического отбора демонстрируют пчелы, ценой своей жизни защищающие рой, многие млекопитающие, вступающие в схватку с хищниками за сохранение своего потомства. Можно с уверенностью предполагать, заключал Дарвин, что инстинкт альтруизма способствовал выживанию сообщества в борьбе с менее приспособленными по данному признаку конкурентами.
В антропоэволюции групповой отбор, включая его «альтруистическую» форму, действовал повсеместно и эффективно, уничтожая одни «племена» и сохраняя жизнь другим. Такие высказывания встречаются в нескольких местах «Происхождения человека». Только групповым отбором можно объяснить приобретение человеком умственных способностей и нравственных качеств, так как они «развились главным образом или даже исключительно для блага сообщества, и отдельные особи, составляющие данное сообщество, получали от этого косвенную выгоду». Явные преимущества общественного образа жизни, замечает Дарвин, опровергают аргумент герцога Аргайля, что естественный отбор менее всего причастен к объяснению физической беспомощности и слабости человеческого существа в сравнении со многими дикими животными. Эти «недостатки» человеческой природы, отвечает он оппоненту, сторицей компенсируются умственными способностями в изготовлении и применении орудий и оружия, взаимной помощью собратьев по племени, что и подняло человека до его высокого положения среди животных.
Проблема группового отбора до сих пор остается дискуссионной в том плане, что дарвиновское понимание подлинной сущности естественного (как и искусственного) отбора следует сводить к его действию на уровне отдельных фенотипов, групповой же эффект его проявления есть побочный результат этого процесса. Приведенные материалы из рассуждений Дарвина, особенно по эволюции организованных сообществ людей, во многом определившей всю последующую историю человеческого общества, показывают правильный путь в решении проблемы группового отбора.
Многообразие домашних пород создавалось искусственным (бессознательным и методическим) отбором, эволюция человека осуществлялась совершенно иными факторами, в том числе и другими направлениями отбора. «Человек отличается от любого домашнего животного тем, что его размножение (эволюция — А.Г.) никогда не контролировалось ни методическим, ни бессознательным отбором». Ни одна раса или расовая группа людей не была подчинена другим расам или группам в том смысле, что их представители были отобраны методическим или бессознательным отбором по признакам полезности для «хозяев-селекционеров».
Исключение из сказанного представляют прусские гренадеры, контингент которых формировался из сельской местности с высокорослым мужским и женским населением. Другой пример со ссылкой на тексты древнегреческих авторов Ксенофонта и Феогнида относится к временам Спарты, жители которой, согласно принятому властями закону, обязаны производить сильное и здоровое потомство, что практически осуществлялось сохранением потомства, отвечающего стандарту, и выбраковкой младенцев с отклонениями от него, которых варварски сбрасывали в пропасть. Этот исторический факт представляется иллюстрацией отбора, направленного на совершенствование и поддержание признаков человеческой «породы». «В этом случае, — писал Дарвин, — человек подчинялся, как и следовало ожидать, закону методического отбора». Подобного рода «селекция» представляла собой, конечно, жестокую форму социального отбора, продиктованную особенностями исторической эпохи, одно из свидетельств практической реализации так называемой «негативной» евгеники, как оценил бы эти действия основоположник этого направления Ф. Гальтон.
Бессознательный отбор у человека имел место и в случаях проявления полового отбора в наглядной аналогии с этой формой искусственного отбора. Дарвин приводит многочисленные факты изменения домашних животных в результате сохранения ценных особей без заранее спланированной цели, так сказать, по интуиции и житейскому опыту. Любой фермер оставит на племя более яйценосную курицу, а менее продуктивную «отправит в суп». «Какие же основания могут заставить думать, — писал он, — чтобы подобные результаты не обнаруживались бы в результате продолжительного отбора наиболее привлекательных женщин теми мужчинами каждого племени, которые имели возможность вырастить наибольшее число детей. Здесь мы снова встречаем случай бессознательного отбора, так как известные результаты получаются независимо от желания или ожидания со стороны тех мужчин, которые отдали предпочтение одним женщинам перед другими».
