Тишина. Агата осторожно двинулась вперед, готовая в любой момент кинуться наутек.
– Эй… вам что, плохо?
Человек сидел неподвижно, наклонившись вперед и обхватив себя за плечи. Белые пальцы резко выделялись на фоне черной одежды. Агата сделала еще шаг и замерла.
– Келдыш? – сказала неуверенно. – Учитель Келдыш?
Журчание воды – и тяжелое дыхание сидящего перед ней человека. Он не поднял головы, но из-под прядей темных, свесившихся на лицо волос блеснули глаза. И закрылись.
– Учитель?
Если б он сказал хоть слово, она бы немедленно удрала обратно в зал. Но Келдыш так же молча откинулся на спинку скамьи – и лицо его попало в полосу света. Бледное, мокрое от пота, с зажмуренными глазами, оскаленным ртом, из которого со свистом вырывалось дыхание… Сейчас бы никто не назвал его красивым.
– Вам плохо? – Агата шагнула к нему и бестолково затопталась на месте. – Что с вами? Я сейчас кого-нибудь позову!
Рука взметнулась и, схватив ее за запястье, резко дернула – так что, ойкнув, Агата шлепнулась рядом на скамейку.
– Сидеть! – хрипло приказал Келдыш. Так как он и не подумал отпустить ее, Агате оставалось только беспомощно наблюдать, как он корчится от боли. Больше учитель не позволил себе ни звука, и от этого было еще страшнее – она сама на его месте вовсю вопила бы. Через некоторое (ей показалось, очень долгое) время его дыхание начало выравниваться. Разжались пальцы. Потирая запястье, Агата тут же вскочила.
– Я же сказал – не надо никого звать!
Агата оглянулась. Келдыш даже не открыл глаз.
– Я сейчас, – торопливо сказала она. Смочила в фонтане платок, вернулась и начала осторожно вытирать его лицо. Келдыш вздрогнул, попытался отстранить ее – но теперь уже он был слишком слаб для сопротивления. Агата расстегнула ворот рубашки и положила влажный платок ему на грудь. Келдыш повернул голову на спинке скамьи. Сказал негромко:
– Мортимер, я ведь могу завтра возненавидеть вас за то, что вы здесь оказались.
– Ну… вам и стараться особо не придется, – утешающе заметила Агата.
Что это? Смешок? Тело Келдыша содрогнулось от эха уходящей боли. Агата озабоченно вгляделась в его лицо.
– Вы ведь не умираете, нет? – спросила жалобно. Келдыш хрипло рассмеялся:
– И не надейтесь!
– Хотите воды?
– Не сейчас.
– Что это было? Вам правда не надо никакой медицинской помощи?
– Все, что мне надо, – посидеть еще с полчаса в неподвижности.
И в тишине. Наверное, она должна уйти. Агата медлила. Келдыш заговорил сам, не открывая глаз:
– Вы выглядите сегодня совсем взрослой.
Морщины боли у его рта и между бровей постепенно разглаживались.
– Сколько вам лет?
Между прочим, давно уже мог выучить возраст своих учеников… Агата почему-то сказала правду:
– Не знаю.
Пауза.
– Как это?
Агата расправила платье на коленях.
– Бабушка называет это «плавающий год рождения». Выжившие мамины-папины знакомые почему-то путались в датах. Когда меня нашли, я еще не умела разговаривать. Решили, что мне не больше двух лет. А мой день рождения теперь день, когда бабушка меня нашла.
– Два года плюс-минус один… – отсутствующе произнес Келдыш.
– А?
– Странно, что бабушка не знает год рождения своей внучки.
– Я… они с мамой были в ссоре. Бабушка узнала, что я существую, только после войны, от друзей. Поехала искать меня в столицу.
– И нашла, – сказал Келдыш со странной интонацией. – У мадам Мортимер всегда был дар отыскивать потерянные вещи.
Агате не понравилось сравнение с вещью, но тут же ее отвлекло другое.
– Так вы знаете бабушку?
– Железную Мортимер? Кто же ее не знает… – рассеянно заметил Келдыш. Из зала доносилась музыка. Келдыш повернул голову и поглядел на Агату. – Вы сегодня с кем?
– С Вудом…
– А. Местный принц! – Келдыш, поморщившись, поднялся на сиденье повыше. – Тогда поспешите, Мортимер. Он, наверное, с ног сбился, вас разыскивая.
– А вы… как вы?
– Выживу. Идите, Мортимер, идите, – сказал нетерпеливо, видя, что она мнется. – Дайте мне уже отдохнуть от вашего благотворного присутствия.
Да. И вправду оживает. Вновь начал говорить витиевато и обидно. Агата нерешительно побрела навстречу музыке.
– Мортимер!
– А?
– Думаю, нет нужды предупреждать, что вы ничего не видели?
