Володя. Не понял?
Маша. Ефим тебя поздравил?
Володя(спокойно). Нет.
Маша. Из штаба звонили?
Володя. Нет.
Маша. Чему же радуешься? Не понимаешь, что происходит?
Володя. Думаешь, обманул? С ума сошла, что ли? Ну, не позвонил… занят, забот полно. Мало ли что. Меня поздравляет весь мир, я не успеваю читать факсы, отвечать на звонки. Звонил американский посол, меня просила поздравить, пока неофициально, президент США Хиллари Клинтон. Представляешь, ночью позвонила.
Маша. Сейчас там день, Володечка.
Володя. Ефим Макарович всем дает мой телефон. Если бы что-то случилось, он распорядился бы мои координаты никому не давать.
Маша. Это не тебя, это поздравляют фамилию Дубов. Фамилия уже стала президентом, а ты еще не стал. Тебя выбирает не народ, а Ефим Макарович Миндлер. Который, судя по всему, тебя не выбрал. Иначе бы он тебе позвонил и даже приехал. По такому случаю.
Володя. Я тебя слушаю, и такое впечателение, будто ты очень хочешь, чтобы Ефим Макарович со мной сыграл злую шутку.
Маша. Дурак ты. (Кричит.) То, что он не позвонил, не поздравил, это для тебя самое важное из всего, что сегодня произошло!
Володя. Не говори глупости. Даже если бы он захотел что-то изменить, он уже не может. Поздно! Твой бывший муж заменить меня просто не в состоянии. Народ привык к моему образу мышления, к моим интонациям, к мощи моего интеллекта, извини за нескромность… Разница между нами такая, что наше физическое сходство не имеет больше значения! Никто не поверит, что он — это я!
Маша. Сейчас будет отпуск — твоя интонация позабудется. К тому же, избранный президент имеет право на некоторую коррекцию. В новом качестве он может предстать перед публикой более сдержанным, более замкнутым. Менее говорливым. Менее конкретным. Мой бывший муж, как ты его называешь, человек не глупый, хоть и пьяница. Он сумеет вписаться в тот образ, который ты создал. Он будет несколько другим, но не настолько, чтобы люди заподозрили, что произошла подмена.
Володя. Я неделю назад спросил Ефима: «Как Олег, не рыпается?» Он спокойно ответил: «Пьет коньяк и спит с актрисой». О чем мы говорим? Уже назначена моя пресс-конференция на двенадцать. В два часа — «Бал победителей»…
Маша. О пресс-конференции ты откуда узнал?
Володя. Как откуда? Радио!
Маша. Радио? Это источник информации для президента страны? Почему ты уверен, что именно ты будешь проводить пресс-конференцию? На бал тебя тоже пригласили по радио? Кто тебя пригласил на бал?
Он молчит.
Ну, кто, кто?
Володя(помрачнел, насупился; после паузы). Позвони в охрану, скажи, что я хочу поехать в штаб.
Маша. Может, лучше тебе позвонить?
Володя(идет к телефону, вдруг останавливается, оборачивается). Все-таки лучше ты позвони…
Маша. Почему — лучше?
Володя. Я могу заплакать. Не хочу, чтобы они слышали, как я плачу.
Маша направляется к телефону.
На даче.
Олег Петрович в халате сидит в кресле, держит в руке бокал с коньяком. Марина стоит у него за спиной, очень серьезная. На лице напряжение.
Марина. Я хочу задать тебе один вопрос.
Олег Петрович. Пожалуйста, задавай.
Марина. Кто запретил мне два месяца назад сделать аборт?
Олег Петрович. Аборт?
Марина. Да, аборт.
Олег Петрович. Я запретил. Я.
Марина. А ты не считаешь, что этим самым ты взял на себя определенные обязательства передо мной и перед ним? (Ткнула себя в живот.) Ты ведь прекрасно понимаешь, что будет с нами, если ты станешь президентом? К тебе вернется Маша…
Олег Петрович. Я не стану президентом, успокойся. Сколько раз повторять: я не хочу быть президентом! Я видел, каково было моему отцу, мне это не надо!
Марина. Я тебе не верю. Почему ты отказываешься позвонить Ефиму Макаровичу? Чтобы он знал, что ты категорически отказываешься. Ты же обещал!
Олег Петрович(шепотом, на ушко). Потому, что я думаю о нашем с ним (ткнул ее в живот) и с тобой будущем…
Марина. Это неправда!
Олег Петрович(шепотом, на ушко). Ефим не должен знать, что я не хочу. Он должен думать, что я хочу. Тогда за то, что я отступаюсь, я получу с него столько, что нам с тобой и с ним (ткнул ее в живот) хватит до конца наших и его дней.
Марина. Если ты ему сейчас не позвонишь, он может сделать тебя президентом, и тогда Маша…
