— Это еще не все, — Гарри одним большим глотком допил сок и обнял жену за талию. Почувствовал еле заметный жасминовый аромат духов, исходящий от супруги. — В следующее мгновение я иду по какой-то незнакомой мне улице и вновь встречаю этого самого мальчика. Он все так же одет в лохмотья и жутко дрожит. Правда теперь он жадно поглощает щедро присыпанную чем-то булочку, внутри которой снуют…черви. Ты можешь себе такое представить?
Полли скорчила недовольную мину.
— Мог бы об этом и не упоминать, дорогой. Ты же знаешь, как скверно я на все это реагирую.
— Прости, не удержался. Мне просто-таки необходимо сейчас поделиться этим с кем-нибудь.
— Ты молодец, — повторилась Полли и смачно причмокнула мужа в лоб. — А теперь хочешь увидеть что-то крайне любопытное?
Гарри затряс головой.
— Разумеется.
— Тогда следуй за мной, — решительным тоном проговорила Полли и потащила Гарри в спальню.
— Что это? — насупив брови, произнес он, когда они вдвоем стояли у изголовья их кровати. — Это так надо?
Полли усмехнулась.
— Это мой тебе подарок. Еще моя бабушка говорила, что если из обычной нитки сделать небольшой узелок и положить его под матрац у изголовья спящему, то наутро он отчетливо запомнит свой сон. Ну не чудо ли все это, милый?
Гарри расплылся в сердечной улыбке и повнимательнее всмотрелся в совсем крохотный отрезок красной нитки с завязанным посередине узлом, лежащий на ладони супруги.
— Очень интересное кино получается. Я и не знал, что тебе известны все эти мистические штучки…
Он открыл глаза и осмотрелся по сторонам. Электронные часы, висевшие у двери на кухню, показывали четверть восьмого. И приемника доносился просто-таки ошеломительный лай Slipknot.
— Я проснулся, — осторожно произнес Гарри и принялся слезать со стула. — Сон. Мне приснился сон. Я помню это совершенно отчетливо…
Он уже в который раз за этот день подтянул повыше свои цветастые шорты и направился к холодильнику. Вытащил из него бутылку минералки и одним мощным глотком едва ли не наполовину осушил ее.
— Сон. Какое же все-таки сладкое это слово…
Он вновь подумал о Полли и о том дне, когда они с ней решили заявиться к доктору Уайту и подробно расспросить его о том, почему мистер Мэтетт практически никогда в своей жизни не видит сновидений.
— Причин этому может быть несколько, — держа в руках исписанный мелким почерком прямоугольник бумаги, сообщил им доктор Уайт. Они втроем сидели в его кабинете на третьем этаже Первой окружной поликлиники Гемптонса и пили холодный чай. Как сейчас мог вспомнить Гарри, с лимоном. — Это и стрессы, и малоподвижный образ жизни, и, в конце концов, вредные привычки… Всего не перечесть, — доктор Уайт мощно втянул носом воздух, после чего громко выдохнул. — Вам всегда следует помнить, что на качество, как, собственно, и на количество наших сновидений в большинстве случаев влияют три важнейших фактора. Первый — это внешние раздражители, которые воздействуют на человека во время его сна. Сюда мы можем отнести, к примеру, холод, звук кофейной машинки, работающей на кухне и все такое прочее. Второй фактор — это раздражители, поступающие от наших внутренних органов. Такие сны в медицине принято называть «вещими медицинскими сновидениями». Таким образом наш с вами организм как бы пытается предупредить нас о его надвигающейся болезни, явных симптомов которой пока еще нет. И, наконец, третий фактор, который вполне можно объединить с четвертым одним целым. Это психические и физические раздражители, воздействовавшие на человека на протяжении дня, а также процессы, происходящие в его ЦНС во время сна, как оживление следов прежних событий, уже почти что полностью стершихся из нашей памяти.
— И? — нетерпеливо перебил его Гарри. — Что все это значит?
Доктор Уайт окинул Гарри и Полли тяжелым взглядом, после чего аккуратно пододвинул к ним исписанный прямоугольник бумаги.
— Судя по результатам обследования вашего мозга, — он кивком указал на бумажку, — вам абсолютно не о чем беспокоиться. Никаких патологий в вашем сером веществе нами обнаружено не было.
— Это хорошая новость? — осведомилась Полли.
