В этот момент дверь открылась, и появилось маленькое морщинистое старческое лицо. Водянистые глаза за толстыми линзами очков смотрели на него с бесконечным терпением и без малейшего подозрения.
— Профессор Лидс? — рявкнул Гилрой. Старик кивнул, паутинка вокруг его слабых глаз сморщилась в совершенно доверчивом ожидании. Гилрой не оглядывался через плечо. Он слышал, что часовой уже почти поравнялся с ним. — Можно мне войти? — резко спросил он.
Его высокая фигура скрывала профессора Лидса от взгляда солдат.
— Конечно, — ответил старик и широко открыл дверь.
Гилрой поспешно ворвался в небольшое темное пространство прихожей.
— Простите, что я так поздно открыл дверь, — извиняющимся тоном произнес Лидс. — Мой слуга заболел, а я был в лаборатории в подвале.
— Сегодня здесь был опросчик, — прервал его Гилрой. — Он задал вам вопрос. Вы ответили утвердительно.
В первый раз глаза старика затуманились — не подозрением, а недоумением.
— Это правда. Я хотел обсудить с ним эту проблему, но он просто написал что-то в блокноте и ушел. Мне это показалось очень странным. Как вы думаете, откуда он узнал?
Не отвечая и не дожидаясь приглашения, Гилрой прошел через холл в переднюю комнату, а профессор зашаркал следом.
Еще один старик, значительно более древний, чем Лидс, сидел у окна в инвалидном кресле. При их приближении он обернулся. Гилрой вдруг почувствовал себя неуютно под его острым, недоверчивым взглядом.
— Как вы думаете, откуда он узнал, что я экспериментирую с синтетической жизнью? — мягко допытывался Лидс.
Старик в инвалидном кресле взвизгнул:
— Заткнись, перфессор! Хватит болтать, твое балабольство только и нужно такому ищейке вроде него. Вот кто он такой, подглядывает и вынюхивает, подбирается к тебе!
— Чепуха, Абнер. — Лидс повернулся к Гилрою. — Не обращайте на него внимания, мистер… э…
— Гилрой. Нет. Я пришел сюда…
— Он воспитал меня с младенчества. Я знаю, ему не нравится это слышать, но его разум уже не тот, что раньше. Он противный старый чудак.
Абнер с болезненным шипением поджал губы.
— Значит, не ищейка, да? Почему тогда он приплелся за этими бродягами, как по пятам?
— В этом-то и вопрос, молодые люди, — сказал Гилрой. Он снял свою потрепанную шляпу с угловатого лба и сел на плюшевый диван, который сохранил краску только в отдельных местах. Большая часть обивки скаталась, покрылась пылью, а несколько пружин демонстративно торчали наружу. — Сядьте, пожалуйста, профессор.
Лидс опустился в глубину огромного кресла и сложил руки на груди.
— Вы пытаетесь синтезировать жизнь, не так ли?
Профессор нетерпеливо кивнул.
— И я почти это сделал, мистер Гилрой!
Гилрой наклонился вперед, упершись локтями в высокие колени.
— Вы читаете газеты, профессор?.. Я имею в виду, в последнее время?
— У меня столько дел, — пробормотал Лидс, и его морщинистое прозрачное лицо зарделось. — Абнер пренебрег своей диабетической диетой — началась гангрена, и ему пришлось ампутировать ногу. Мне приходится убираться, готовить пишу, делать покупки, закупать себе материалы и оборудование, заботиться о нем…
— Я понимаю, — перебил его Гилрой. — Я так и думал, что вы не читали…
Он замолчал в изумлении. Профессор тяжело поднялся на ноги и поспешил к Абнеру, похлопал старого слугу по плечу. Из глаз Абнера полились слезы.
— Разве это хорошо, что я ничего не могу делать, — взвыл старик, — и я заставляю тебя заботиться обо мне? Ты плохой, раз говоришь так!
— Прости, Абнер. Ты же знаешь, я не могу не беспокоиться о тебе, и это правильно. Разве ты не делал этого для меня?
Абнер вытер нос рукавом и криво усмехнулся.
— Это да, — признался он. — Думаю, что у меня началось мое второе детство.
ЛИДС вернулся на свое место, удостоверившись, что Абнер успокоился. Он выжидательно посмотрел на Гилроя.
— Вы говорили…
— Я не хочу пугать вас, профессор. Я здесь, чтобы помочь вам.
— Отлично, — Лидс улыбнулся с абсолютным доверием.
— Как гладко стелет, — хрипло прошептал Абнер.
— Вы создали несколько конечностей, по крайней мере одну ногу, верно? — спросил Гилрой. — Они вас не удовлетворили, и вы их выбросили.
— О, они были совсем не хороши, полная неудача, — сказал Лидс.
