Брянцев слушал с интересом.
— Кто же, по-вашему, лидер?
— Ушаков! — тут Игорь неожиданно смутился. — Но это так, мои субъективные ощущения.
— Вы тоже полагаете, что дело раскрыто?
— Полагаю, что да!
А следователь не унимался:
— Полагаете, что Полунина убили ребята?
— Безусловно! — с этаким кашельком-придыханием. — Пока только одно не совсем ясно: кто из них накидывал удавку. Ну да это дело времени: Северцев вернется — тоже что-нибудь расскажет.
— Что за человек был Полунин?
— В каком смысле? — Обыкновенный алкаш.
— Между прочим, композитор Мусоргский тоже страдал от запоев. И Есенин.
— Ну, этот-то простой работяга.
— Вас его личность не интересует?
— Если честно, то нет. Я тоже не понимаю, отчего ему такая честь: аж областная прокуратура подключилась.
Брянцев ничего на это не ответил. Помолчали. Брянцев катал в ладонях карандаш. Игорь, глядя на него, тихо злился.
— Выходит, дело-то и впрямь рядовое? — снова спросил Брянцев.
— Только не для меня, — сказал Игорь.
— Это почему же так?
— Потому что это первое мое дело! — сказал Игорь. — Только и всего.
Тут в кабинет вернулся Горелов и сообщил, что ему приказано выехать с дежурной бригадой на Веер, где полчаса тому назад в подвале одного из жилых домов обнаружен труп шестнадцатилетней девушки с признаками насильственной смерти.
— Машины пока нет, — Горелов присел за свой стол и сложил стопкой разбросанные бумаги. — Вам дело Полунина оставить?
— Да, пожалуйста, — Брянцев глазами указал на фотографию под стеклом: — Серчает, когда долго задерживаетесь по службе?
— По-разному, — ответил Горелов. — Если в кабинете вечером засиживаюсь, то ничего: позвонит и успокоится.
В коридоре возник топот, распахнулась дверь кабинета, и Горелова позвали.
В школе, где до этого лета учились все четверо «ковбоев», Брянцев удачно застал их классную руководительницу и узнал, что все четверо с трудом тянули на тройки, что Ушаков отвечал в классе за спортивную работу, что он любит находиться в центре внимания и верховодить, при этом трусоват и двуличен. Что Северцев находится под сильным его влиянием, склонен затевать драки со сверстниками, а со взрослыми и девочками бывает груб и дерзок. Что Ваня Паклин болезненно самолюбив и тоже находится под влиянием Ушакова. Что мать Худобина два раза лечилась от запоев.
Затем Брянцев прошел во двор школы, на место происшествия, вымерил ногами расстояние от мастерских до ближайшей яблони и от мастерских до уличного тротуара. Посидел на буме, поразмышлял.
Затем он прошел к дому, в котором жили Ушаковы, поговорил с их верхними и нижними соседями и выяснил, что музыка из квартиры Ушаковых в ночь на двенадцатое августа грянула не позднее двух часов.
В ходе обыска на квартирах у «ковбоев», помимо одежды и обуви, которые были на них в ночь убийства Полунина, в комнате Евгения Ушакова был обнаружен и изъят принадлежавший ему предмет, напоминающий указку, длиной 65,4 см и диаметром до 1,5 см, изготовленный из синтетического материала. Поверхность твердая, рубчатая.
А в столе у Северцева обнаружены и изъяты пять связок ключей от дверных замков, по пять штук в каждой, и одна связка с шестью ключами.
В течение нескольких последующих дней Брянцев вел допросы Ушакова и Паклина. Оба снова и снова подтверждали свою причастность к убийству Полунина. Путаясь в деталях, они продолжали утверждать, что зачинщиком ночных грабежей и непосредственным виновником смерти Полунина был Николай Северцев.
Допросы Брянцев вел в своей обычной манере. Время от времени, отодвинув в сторону листы протокола, заводил разговор, казалось бы, о совершенно посторонних, не относящихся к делу вещах.
— Ты марки когда-нибудь собирал? — спрашивал он Ушакова.
— Да нет.
— А монеты?
— Было несколько штук. Царские. Потерялись где-то.
Поговорили и о рыбалке. Рыбачить Ушаков любит. Нынче после выпуска они всем классом — ну, может, не всем, а кто хотел — сплавали на байдарках по реке Белой. Вот там была рыбалка так рыбалка!
Брянцев не был заядлым рыболовом, но в студенческие годы, случалось, таскал щук на Таватуе. Вываживал и тайменей. На Алтае.
