В глазах — как промельк в видеоклипе — на миг запечатлелась пролетающая мимо распяленная фигура Белоголового с выброшенной вперед — для сокрушительного удара — ногой в черной кроссовке. А затем этот парень, суматошно хватаясь руками за воздух, с утробным воплем шмякнулся на асфальт. Тем временем Коротышка уже подбегал, замахиваясь кулаком.
— Уголовный розыск! — заорал Игорь, стремительно развертываясь и выпуская струю из баллончика в лицо Коротышке.
Но тут по закону подлости — ни раньше, ни позже — порывом шального ветра, залетевшего во двор дома, часть ядовитого облака отнесло назад, прямо на Игоря. Резануло по носоглотке и глазам. На какое-то время он совсем ослеп, захватило дыхание. Слезы, сопли… Рядом кто-то из парней, по-щенячьи взвывая, тоже сморкался и откашливался.
Протерев глаза платком и проморгавшись, Игорь увидел вяло шевелящегося на асфальте Белоголового. Откуда-то из темноты доносился топот его убегавших дружков.
Игорь защелкнул на запястьях парня браслеты наручников.
— Подымайся!
Морщась и постанывая, тот принял сидячую позу, помотал как после глубокого похмелья головой и медленно, в несколько приемов, встал на ноги.
— Как фамилия? — хрипло спросил Игорь.
— А чё я? — захныкал Белоголовый. — Упал. Зашибся.
Игорь откашлялся и высморкался.
— Фамилия?! — гаркнул он и снова закашлялся до слез.
— Ну, Попов… А чё я сделал? Ну, побежал, споткнулся…
— Лет-то сколько?
— Кому, мне?
— Пушкину!
— Семнадцать недавно исполнилось…
— Ну, пошли в отделение. Потолкуем.
— О чем толковать-то, о чем толковать? — залопотал скороговоркой парень. — Чё я сделал, скажи!
— Где живешь?
— Там, — парень кивком указал направление.
— Мать с отцом дома?
— В отпуске.
— Один, что ли, живешь?
— Один пока.
— Ну что ж, можно и у тебя дома потолковать, — сказал Игорь и распорядился: — Веди!
… Прежде чем переходить через освещенную улицу, он освободил одну руку парня от браслета, и дальше пошли бок о бок, словно закадычные дружки: короткая цепочка, за которую Игорь вел парня, зажав в кулаке второй браслет, вряд ли могла кому-нибудь броситься в глаза. Впрочем, на улицах по-прежнему не было ни души.
— Давно грабежами занимаетесь? — спросил Игорь.
— Какими грабежами, ты чё! — запротестовал парень. — Приснилось, да?
— Это тебе, видать, пьяный мужик только что приснился, — усмехнулся Игорь. — Слушай, кончай целку из себя строить, сам знаешь, чем со своими дружками занимался по ночам.
— Гуляли, чем еще?
— Да штё ты говоришь!
В просторной родительской квартире у Белоголового была своя комната, побольше той, в которой жил Игорь. Из мебели, кроме дивана, здесь были письменный стол, книжный шкаф с собраниями сочинений классиков, тумбочка с телевизором и видеомагнитофоном, два мягких стула с вытертыми сиденьями и табуретка, на которой стояла магнитола «Шарп». На одной стене комнаты висел большой календарь за прошлый год с портретом Шварценеггера, на другой — календарь поменьше, за этот год, с которого хмуровато поглядывала «мисс Азия» в маленькой, украшенной жемчугом короне. Левый глаз «мисс Азии» слегка косил вовнутрь, а расширенные зрачки наводили на мысль о ее пристрастии к наркотикам.
На столе были разбросаны кассеты. Обычный набор: боевики, рок-музыка, эротика.
— Где учишься? — спросил Игорь.
— Девятый класс кончил, — ответил Белоголовый.
— Покажи тетради.
Белоголовый достал из ящика стола несколько мятых и грязных ученических тетрадок по разным предметам. Некоторые были без обложек. Игоря интересовали обложки с фамилией владельца: Евгений Ушаков — так, оказывается, звали Белоголового.
— Слушай внимательно, что я скажу, — хмуря брови, негромко обратился к нему Игорь, сняв с его руки второй браслет и сунув наручники себе в карман. — Нам в милиции известны пять фактов разбойств твоей группы. Есть свидетели. Есть потерпевшие. И я не случайно оказался сегодня возле универсама: операция была спланирована заранее, — Игорь перевел дух. — Одним словом, все вы у нас под колпаком. Возбуждено уголовное дело. Дальнейшее будет зависеть от вас самих: либо тюрьма, либо…
При этих словах Ушаков встрепенулся, раскрыл рот, но Игорь не дал ему говорить:
