В итоге опытов выяснилось, - "шарики" отвечают за цвето-восприятие и ощущенье объема предметов. Они лучше "видят" чем "палочки". У них лишь один недостаток -- они не умеют смотреть в темноте. Вот вам истинный смысл "ливской болезни".
Теперь немного истории. В свое время немецкие рыцари подметили удивительный факт: ливские лучники стреляли лучше и дальше что - немцев, что - эстонцев и латышей. Бароны были б плохими вояками, если б не попытались этим воспользоваться.
Ливы, в отличье от прочих племен, получили немалые льготы от новых хозяев. Вскоре все немецкие лучники с арбалетчиками были лишь с ливской Кровью. Мало того, - бароны всячески поощряли браки меж немцами и ливинками, или даже (о ужас!) меж немками и ливскими арбалетчиками. Вскоре смешенье достигло той степени, что немцы других Орденов стали звать наших предков ливонцами, а сам Орден -- Ливонским. (Кстати, это единственный случай в истории, когда имя Ордену дал Народ. Тем более -- порабощенный.)
В итоге, ливы сравнялись в правах с немцами и совершенно в них растворились. Зато их "куриная слепота" теперь буйствует во всех лифляндских семействах. Приведу забавный пример.
Мой кузен -- Государь Николай тоже болен "ливской болезнью". Забавно, что он долго об этом не подозревал, а верней -- пытался это скрывать. Все вдруг открылось на обсуждении формы одежды для разных полков.
Николая долго держали "в черном теле" и впервые он стал зваться Наследником после 1816 года, - когда моя матушка решила открыть эту тайну. Государь Александр признал в нем Романова и сразу же поручил забавное дело: создать Устав по ношению формы в новых полках. (В ходе Войны в армию пришли добровольцы, которые служили в старой, - порой дедовской, форме одежды. И вот теперь Империя решила навести Порядок во всем этом деле.)
Николай принялся за дело с особым усердием. Он сразу решил, что не дело -- когда полки из соседних губерний имеют слишком разные цвета формы. Он уже знал о взаимной ненависти казаков и латышей, - так что он предложил различать всех по цветам и не сводить рядом враждебные друг другу полки.
Вся Империя была им разбита на "Управления Армий" и внутри каждого Управления полки различались лишь оттенками цвета. Когда будущий Государь принес свой проект к утверждению, генералы схватились за сердце, а интенданты -- за голову.
Николай на полном серьезе указал такие цвета: "прелой соломы", "оливково-желтый", "поспелого колоса", "пожухлой травы" и что-то там прочее. К этому он приложил квадратики, окрашенные сими цветами и даже -- кусочки окрашенной ткани!
Так вот, - главный Интендант встал перед ним на колени и с ужасом в голосе вопросил:
- "Ваше Высочество, да разве же это -- не один цвет? Как же нам сие различать?"
Николай страшно обиделся. Он прикусил губу и сказал:
- "Да вы что! Да я их отличу один от другого на расстояньи версты! Так что не будем придуриваться! Если у вас нет таких красок -- так и скажите. Выпишем краски из Пруссии!"
Дальше последовала немая сцена. Когда Николай понял, что все его -крупно не поняли, он сухо собрал свои лоскутки и строевым шагом вышел из Комитета.
В русской Армии его признали почти недоумком. По народу пошли анекдоты и сплетни. В армии же латвийской несчастного поддержали, - лифляндские офицеры никогда не могли понять цветовой слепоты русских и прочих славян.
Во всем мире признан талант моих егерей прятаться в зелени. Даже в России пытались какое-то время красить мундиры в зеленую форму. Не парадно-зеленую -- согласно петровским Уставам, но травянисто-зеленую, или -- "защитную". Ни русским, ни французам, ни даже пруссакам это не удалось. Их формы яркими пятнами всегда выделялись на фоне листвы и травы. В Северной армии на сей счет шутили, что "даже в этом русские не прочь полодырничать". А это не лень. Русские и вправду не видят столько оттенков. И немцы не видят. И даже -- модельеры французы.
Я прибыл к кузену и постарался ему как можно мягче -- все объяснить. Nicola, у коего это было первым заданием от Императора, был страшно подавлен, но от моих слов приободрился. Он, невесело усмехнувшись, спросил:
