— Подожди, — остановил Тони повернувшегося выходить Джефа. — Я с тобой.
После ухода мужчин миссис Кингсли стала собирать со стола грязную посуду. Я не помогала, потому что не простила ей обиды и старалась избегать ее.
— Мне нужно идти, — поднялась я, густо покраснев от неловкости.
Эрнестина тоже встала.
— Как только я вымою посуду, я тоже уйду, — сказала миссис Кингсли, обращаясь к нам обеим.
— Куда вы уйдете? — удивилась Эрнестина.
— Меня пригласил один друг. Мы поедем с ним на выходные в Лос–Анджелес. Врач посоветовал мне переменить обстановку.
Мне хотелось спросить, кто пригласил ее: не тот ли широкоплечий моряк, с которым они были в отеле?
— Вы оставите нас на все выходные? — удрученно произнесла Эрнестина.
Миссис Кингсли пренебрежительно усмехнулась:
— Вы уже взрослые люди, я вам не нянька и не могу сидеть на одном месте как привязанная. Ничего с вами не случится.
— Но… — начала было Эрнестина, но я ее перебила:
— Вы совершенно правы, миссис Кингсли. Конечно, ничего с нами не случится.
Целых два дня я буду хозяйничать на кухне! Я ведь еще ни разу ничего не приготовила Джефу! Теперь у меня появится возможность блеснуть кулинарным искусством. Я приготовлю фирменное блюдо мачехи: жареных цыплят! А потом…
— Еда на два дня лежит в холодильнике, — прервала мои мечтания миссис Кингсли.
Когда мы остались одни, я спросила Эрнестину:
— Вы не хотите сыграть партию в шашки?
— Нет, — ответила она. — У меня голова разболелась.
— Хотите, я принесу аспирин?
— Ты очень любезна, Нэнси. Лучше я пойду прилягу. Мне не оставалось ничего другого, как последовать ее примеру.
Ночью меня разбудили громко хлопнувшие ставни. Я встала и пошла их закрывать. Мельком выглянув в окно, я замерла, любуясь красотой ночного пейзажа. Пока ветер занимался нашими ставнями, он выпустил из виду небо, и оно, вопреки суровому запрету, очистилось от грязных облаков — впервые, наверное, за этот месяц. Полная луна светила ярче самого сильного фонаря. Деревья отбрасывали причудливые тени, пляшущие по земле от порывов сердитого ветра. Золоченые бронзовые часы в гостиной пробили половину двенадцатого.
Вдруг хлопнула наружная дверь, кто–то вошел в дом. Неужели Джеф? Я не поверила. Муж никогда не приходил раньше часа ночи. Может быть, Тони? Но он говорил, что приедет только утром. Нет, скорее это все–таки Джеф вернулся домой раньше обычного. Некоторое время я напрасно ждала звука его шагов, потом накинула халат и, не думая об осторожности, спустилась вниз.
— Джеф? — спросила я, сама удивившись, как слабо и глухо звучит мой голос.
Мне никто не ответил. Вместо ответа послышался неясный шум в столовой. Вдруг мне на память пришли мерзкие подробности ужасного преступления, о котором шла речь за ужином. В этот момент, очевидно, сломанная ветка дерева, подхваченная ветром, с шумом упала на крышу. Я вскрикнула, зажав рот ладонью. У меня затряслись руки. В доме не было ни одного мужчины, только две беззащитные женщины, причем одна из них — беременная, а вторая — сумасшедшая старуха. У меня пересохло во рту. Я едва дышала. Перед моим мысленным взором предстал не знающий жалости вор в черной шляпе по самые глаза, шарящий в поисках добычи руками в черных кожаных перчатках. В столовой он найдет серебро. Удовлетворится ли этой находкой его алчность? Или он будет искать хозяев, чтобы они под пыткой выдали ему домашние тайники? Я ему ничего не скажу, потому что действительно не знаю, где Джеф хранит свои сбережения. Знает ли это миссис Вейд?..
Тут мне на ум пришел совет Джефа воспользоваться его револьвером. Я вернулась, разыскала оружие, с опаской взяла, подивившись его тяжести и холодному блеску. До сих пор мне ни разу не попадались на глаза вещи подобного рода, я держалась от них подальше. Мне стоило больших усилий не бросить револьвер на пол, как ядовитую змею. Я взяла его обеими руками и, еще сильнее задрожав, пошла вперед.
За время, пока я готовилась к отпору, вор не оставил своих поисков. Он почему–то совсем не опасался разбудить обитателей дома, с шумом выдвигал и задвигал ящики столов, громко топал, даже разбил что–то стеклянное. Стакан? Или лампу? Я шла на звук, стараясь ступать осторожно, чтобы застать его врасплох.
