— Говорят, медведь тебя сильно поранил, — проговорила Аса.
— Да, — ответил Бран. Кого-то она мне напоминает. Не пойму вот только, кого.
— Ну, я пошла, — сказала Улла. — Идем, Хелмунт.
Она встала и направилась к выходу. Аса следила за ней насмешливо, с явной неприязнью. Бран заметил этот взгляд.
— Улла! — он вскочил, едва не натолкнувшись на Хелмунта. — Погоди, куда ты?
Хелмунт ловко, боком, будто уж, выскользнул наружу. Улла обернулась, и Бран схватил ее за руку.
— Отпусти, — она упорно прятала взгляд. Бран, растерявшись, выпустил ее. Миг — и дверь неслышно затворилась за ее спиной.
— Что же ты? — услышал он певучий голос Асы. — Иди сюда. Ты босой, простудишься.
Бран хмуро посмотрел в ее улыбающееся лицо — и внезапно вспомнил, понял, на кого она похожа. На истукана, что в капище у Эйрека Краснобородого. На статую Фригг. Та точно так же улыбается всем на свете, и глаза у нее точь в точь такие же.
Он подошел и сел около огня.
— Я тебе поесть принесла, — сказала Аса.
— Спасибо, я не голоден, — нагнувшись, Бран разворошил угли в очаге.
— Ты сильно болел? — спросила Аса. Он насмешливо глянул на нее:
— А тебе чего, не доложили?
— Люди говорили, ты чуть не умер, — Аса перестала улыбаться.
— Ага, — Бран вскинул бровь. — Было дело.
— Я так за тебя волновалась.
— Ну, да. Конечно. Я так и подумал, — он хмыкнул, отвернулся и уставился в огонь.
Она положила ему руку на плечо. Бран ничего не сказал, только покосился.
— Сердишься, что я раньше не пришла, да? — спросила она музыкальным голосом. — Не сердись, я просто ужасно боюсь крови.
Ее рука скользнула ему на шею, и Бран резко развернулся.
— Знаешь, — сказал он, — а мне как бы в общем все равно.
— Злю-у-чка… Какой сердитый. Ну, не обижайся.
Она обвила его руками и поцеловала в губы. Оторопев, Бран замер, будто каменный. Потом оттолкнул ее, почти отшвырнул от себя и, вскочив, вытерся ладонью.
— Ты чего?! — вскрикнула она.
— Слушай, катись отсюда, — ответил Бран. — Лучше катись отсюда, ясно?
Она вскочила с земли и крикнула:
— Скотина! Дурак!
— Иди-иди, — фыркнул Бран. — Не позорься. А то твой отец узнает — выдерет тебя откуда ноги растут.
Эти слова произвели неожиданное действие: Аса бросилась на Брана и залепила ему звонкую пощечину.
— Козел, дурак, скотина! — не своим голосом завизжала она. — Ты этого не смеешь говорить! Это все сплетни! Вранье! Я тебя убью, глаза вырву тебе!
И она действительно взмахнула руками в опасной близости от его лица. Бран поймал ее запястья и стиснул так, что она задохнулась.
— Слушай, ты, — сказал Бран. — Мне на тебя плевать, ясно? И на твои истерики тоже плевать, ясно тебе, или нет? Но если ты сейчас же не уберешься, я… не знаю, что сделаю! Я — колдун, не забывай. Лучше давай, катись отсюда.
Он оттолкнул ее, и она, рыдая, кинулась к двери. Стоя на пороге, прокричала:
— Чтоб ты сдох, пес! Я все отцу расскажу, все! И про то, что эта шлюха тут все время сидела, тоже! Узнаешь тогда, скотина!
Она бросилась прочь. Дверь осталась открытой, и ветер проник в кузницу, шевеля на полу стебли соломы.
Бран стоял посреди сарая. В пылу ссоры Аса обронила плащ. Бран поднял его и хотел было выкинуть наружу, но остановился. Захлопнув дверь, вернулся к очагу. Ну вот, кажется, врага себе я нажил. Еще одного. И Улла обиделась. Только бы эта стерва ей не навредила, ведь она действительно черт-ти чего может наплести своему любезному папаше.
У Брана закоченели ноги, и он придвинулся поближе к очагу. Завернувшись в плащ, уставился в огонь. Словно наяву, увидел там лицо Асы, очень беспомощное, изумленное и растерянное, в сущности, лицо.
— Вот ведь дура проклятая, — вздохнув, пробормотал Бран.
