Да, подумала Бренетта, открывая дверь в свою комнату, пришло время возвращаться домой.
* * *
Каждый день они сидели вот так — отец и сын — под искривленным старым деревом, Карлтон, в очках и с сосредоточенным выражением на лице, держал в руках книгу. Толстые очки делали мальчика похожим на большую комнатную муху, но Брента совершенно не волновала его внешность. Он ни на что не обращал внимания, слушая, как его сын читает старый букварь.
Когда Карлтон впервые пожаловался на боль в глазах, Брент не был до конца уверен. Сначала они подумали, что это — результат усталости, наступившей после отъезда из «Спринг Хейвен», но он никогда не забудет той минуты, когда понял, что Карлтон воспринимает какой-то свет. Они находились в гостинице в Вене. Брент вошел утром в комнату сына и увидел, что тот уже встал и сидит на кровати.
— Доброе утро, Карл.
— Доброе утро, папа.
Брент поднял шторы, и комната заполнилась светом. При этом он посмотрел на Карлтона в висевшее зеркало, заметив, как мальчик быстро поднес к глазам руку, словно защищая их от солнца.
Брент стремительно повернулся.
— Карл, почему ты так сделал? — требовательно спросил он.
Медленно опустив руку, но все еще не открывая глаз, он ответил:
— Глаза болят. Я только прикрыл их.
— Иди сюда, — приказал Брент, и голос его из-за возбуждения прозвучал сердито. — Открой глаза.
— Мне больно, когда я так делаю.
— Открой, — настаивал Брент, потом взял Карлтона за руку, подводя его ближе к окну.
С протестующим усилием и дрожащими веками, Карлтон повиновался отцу. Как только на глаза упал свет, он заморгал, вновь поднимая руку, чтобы прикрыть их.
— Боже милостивый! — прошептал Брент. Потом закричал: — Тейлор, Тейлор, иди сюда!
Он подхватил Карлтона на руки и закружил его по комнате.
— Разве ты не понимаешь, мой мальчик? То, что причиняет тебе боль, это свет! Карл, ты можешь видеть!
— Что такое? Что случилось? — крикнула Тейлор, спеша на его зов, наспех набросив халат.
— Он будет видеть. Он будет видеть. — Только это и смог выговорить Брент, задыхаясь от избытка чувств и подступивших слез. — Он будет видеть.
Понемногу зрение Карлтона улучшалось, боль от света постепенно сменилась различением теней, потом цветных, хотя и неясных, объектов, пока, наконец, с помощью очков, он стал пробовать читать.
Слушая монотонный голос Карлтона, Брент обнял сына за плечи.
— Я люблю тебя, мальчик мой.
Карлтон оторвал взгляд от книги.
— Я тоже люблю тебя, папа.
— Почитай мне еще немного. Мне нравится слушать тебя.
— Конечно, — с улыбкой ответил Карлтон. — Я люблю читать.
Июнь 1881 — «Хартс Лэндинг».
Это был один из тех редких июньских дней, когда температура в их долине поднимается выше тридцати градусов. Ни единый порыв даже слабого ветерка не нарушал неподвижность воздуха.
Кузнец ушел вместе со стадом во время весеннего перегона, поэтому Рори сам подковывал свою лошадь, когда возле дома остановился кабриолет. Пот заливал лицо, он бросил короткий взгляд в сторону экипажа, снова склонившись к большому копыту, зажатому между ног. Но взволнованный пронзительный крик Ингрид заставил его все бросить и помчаться к дому. Вместо неприятности он увидел крепко обнявшихся Ингрид и Тейлор.
— Рори? — громко приветствовал его Брент, похлопывая удивленного Рори по плечу.
— Брент, мы не ждали вас так скоро.
— Я знаю. Мы решили удивить вас. Сюрприз удался, — Брент повернулся к Тейлор. — И у нас есть еще больший сюрприз, правда, дорогая?
Тейлор сияла от радости.
— Да, конечно. Карл, подойди сюда.
Рори хватило беглого взгляда на очки с толстыми стеклами, водруженные на нос мальчика, чтобы понять, что произошло.
— Карл, мой юный друг, ты превратился в довольно взрослого парня с тех пор, как я видел тебя в последний раз, — серьезно произнес Рори, пожимая руку Карлтона.
Карл внимательно осмотрел его, потом сказал:
— Ты — Рори? Ты выглядишь совсем не так, как я представлял тебя. И ты намного темнее остальных. — Возвращаясь к приветствию Рори, он ответил: — Это из-за очков я выгляжу по-другому. Я могу даже читать в них.
— Читать? Уже? Поразительно.
— Это замечательно, не так ли, Рори? — сказала Бренетта, спускаясь из кабриолета.
