Сентябрь 1879 — «Спринг Хейвен».
Было нелегко, но они постепенно добились своего. «Спринг Хейвен» выдало великолепный урожай хлопка. Конечно, он представлял собой жалкие крохи по сравнению с периодом до Гражданской Войны[7], но, принимая во внимание последние пятнадцать лет, это был колоссальный успех. К тому же Рори пересмотрел сев и сбор зерновых и пшеницы, а также занялся большим садом. Разбогатеть они не разбогатеют, но могли получить неплохую прибыль. И во всяком случае, они нарушили монотонность существования.
Прислонившись к новому фургону, который Рори купил на часть денег от займа, Мартин ожидал заказанный ранее провиант, чтобы загрузить его и отправиться в путь. Летние труды превратили Мартина в настоящего мужчину. Худоба приобрела гибкую силу. Кожа стала почти такой же смуглой, как и у Рори, а в волосах появились выгоревшие от солнца золотистые пряди. Хотя он часто жаловался матери, что ему приходится «вкалывать, как негру», но в глубине души он наслаждался чувством, которое давала ему работа — чувством силы, когда обрабатывал землю, ощущением причастности к природе и творческому процессу, даже простой физической усталостью, от которой он засыпал по ночам, как только голова касалась подушки.
Увидев, что бакалейщик мистер Уолкер направился к двери, Мартин оторвался от фургона и, перепрыгивая через три ступеньки, влетел в магазин, прежде, чем мистер Уолкер подошел к крыльцу.
— Для тебя все готово, Мартин, — медленно произнося слова, сказал седоволосый мужчина. Мистер Уолкер заправлял этим магазином еще со времен дедушки Мартина и знавал буквально всех в округе. Если бы только Мартин намекнул, что у него есть свободное время, он начал бы рассказывать одну историю за другой о прежних временах в Беллвиле, о первом Мартине Беллмане и его очаровательной второй жене, матери Тейлор.
— Спасибо, мистер Уолкер.
Мартин перекинул через плечо мешок с сахаром и вынес его на улицу. У него слюнки потекли при мысли о деликатесе. Мартин не мог даже припомнить, когда они в последний раз были в состоянии позволить себе роскошь пить чай с сахаром. Забросив мешок в заднюю часть фургона, он повернул назад к магазину и увидел прямо перед собой Питера Хейсса.
— Хей, Кори, — обратился Питер к мальчишке возле себя. — Взгляни-ка на этого олуха с красной шеей. Не он ли называл меня «белым отродьем»?
Мартин свирепо посмотрел на него, но не произнес ни слова.
Питер захихикал.
— Он выглядит совсем, как тот краснокожий, что его мамаша приютила у себя.
Молниеносно повернувшись, Мартин направил кулак в челюсть парня, голова Питера резко откинулась, а сам он, споткнувшись, врезался в стену напротив. Мартин ждал ответного удара. Он уже не был школьником, безрассудно бросающимся в драку. Он многому научился у Рори О'Хара за последние четыре месяца, включая искусство самоконтроля и ясности мысли.
Когда Питер бросился к нему, Мартин дождался самого последнего момента и слегка отступил в сторону, предоставив разъяренному противнику возможность обрушиться на фургон. Испуганная лошадь рывком рванулась вперед, и Питер кувыркнулся на землю, упав лицом в грязь.
Мартин настороженно взглянул на Кори, но тот склонился над пытавшимся встать Питером. Безвольно опустил руки, создавая впечатление полной расслабленности и уверенности в себе. Казалось, его поза еще больше взбесила Питера. Однако на этот раз он не бросился к Мартину. Вместо этого он медленно приближался, намереваясь ударить. Сбить с ног ударом кулака в живот. Питер кружил вокруг него, заставляя Мартина повернуться спиной к Кори на тот случай, если ему понадобится помощь. Мартин разгадал тактику и старательно избегал западни, подбираясь ближе к фургону.
— Иди сюда, грязный зачинщик. Я научу тебя некоторым манерам.
— Что? — спросил Мартин. — Чтобы научить им, нужно самому их знать!
Питер широко размахнулся, а Мартин в этот момент нанес еще один удар в челюсть, за которым последовал удар левой по ребрам. Питер был захвачен врасплох, как последовательностью ударов, так и их силой. Он согнулся пополам, и Мартин, опустив обе руки, сжатые вместе, на шею Питера, отбросил его на землю.
