Зуав до сих пор не мог избавиться от чувства стыда, во время этой короткой беседы. Он ощущал себя маленькой, беззащитной девочкой, чудом вырвавшейся из рук незнакомца.
Хорошая драка, конечно, не помешала бы после такого напряжения. Зуав хотел ответить на приставания старика ударом в челюсть, только руки его тогда не послушались. Они были ватными и безвольно свисали по бокам. Только и получилось, что крепко сжать кулаки.
Но все в прошлом, он сам выбрал свой путь и сам ступил на него. Обратной дороги нет. К старику он вернется только, чтобы отмстить за пережитый стыд.
Неожиданно серый хищник радостно промчался мимо, он танцевал какой-то странный танец, двигаясь по кругу то галопом, то легкой рысью. Зуав успокоил ветер и тут же придумал ему имя. — Хио.
— Теперь ты будешь Хио.
Ветер бешено раскрутил флюгер, давая понять, что имя ему пришлось по душе.
Дорога и тяжелые обстоятельства, порядком утомили, но Зуав не хотел даже думать об отдыхе.
Второе правило гласило: «ты даешь времени размер и обстоятельствам причину».
Идти он мог вечно, в абсолютной безопасности, так как не нарушал ничьи границы своей целью.
Это было запутанное правило.
Целям, в правилах, уделялось наибольшее внимание.
Теперь Зуава не волновали ни голод, ни жажда. Есть и пить он мог только в свое удовольствие.
Он был самым могущественным и величественным в своем маленьком кругу. Ветер и флюгер, номинально считалась слугами.
Только подумать — собственный ветер, который обдувает, может перенести куда угодно, в общем выполнить любую работу.
Зуав согласился на бесполезные советы и правила, так как за полезные цена была велика и ужасна, по своей мерзости.
Старик сразу предупредил, что Зуав не сможет вернуться домой, он мог идти вперед или остаться, и жить со стариком — это, кстати, и есть цена за полезные советы. Их полезность заключалась в том, что рано или поздно Зуав все равно придет на вершину, но по дороге потеряет всю свою красоту, а старик любил только красивое.
«На этой вершине нет места двум старикам, а другой вершины нет» — Зуав, борясь с тошнотой, еще раз повторил про себя его прощальные слова.
По условиям он получил: ветер, одежду, посох и множество иных вещей, не имеющих названия. Все это размещалось в карманах явных, потайных и котомке на плече.
Одежду он выбрал подходящую под обстоятельства. Он почему-то решил, что начинать надо во времена, когда боги ходили между людьми.
Волк не успокаивался.
Странно, обыкновенное животное, а столько сил и настроения, — подумал Зуав.
Теперь хищник не просто танцевал, а еще и жонглировал разными частями тела. Если не принимать во внимание, что это останки людей, то получалось у него великолепно.
Зуав почувствовал, что волк старается ему понравиться.
— Бедный зверь, одиноко, наверное, жить между трупами.
Зуаву хотелось с кем-то посоветоваться, но он был совсем один. Таковы правила. Он мог, конечно, приобрести последователей или нанять слуг, но только обозначив цель.
После достижения цели все используемые активы переходили старику, в обмен на право выбрать новую цель.
Это правило было абсолютно непонятным. На пустой вершине Зуав никого не заметил, кроме них двоих. Где старик хранил свои активы и зачем?
Хио обдувал теплом, как кондиционер — монотонно и беззвучно. Посох держал равновесие и создавал приятную тяжесть в руке. На древке зажигались и гасли руны, как лампочки на табло доисторического компьютера.
Зуав решил, что пора принимать цель.
Их было десять, и каждая имела множество подпунктов.
Единственное, что объединяло цели — это символичность и абсолютная бесполезность.
Каждая цель имела свой временной период, он добровольно мог ее выбрать и триумфально достигнуть.
Правила не предполагали никакого провала. Становясь богом, Зуав был обречен побеждать, если только не сразится с равным себе богом, или не попадет в лапы Сатаны.
Цель являлась причиной. При этом не существовало никакой последовательности, а единственные последствия — это старость. Так объяснял старик.
Волк Зуаву очень-очень нравился.
Он покопался и обнаружил цель, к которой подходило это великолепное существо.
