Время теперь отсчитывало секунды укорачивая его жизнь.
***
Зуав понемногу забывал неприятные ощущения, связанные со стариком на горе.
На самом деле стало гораздо интересней. Хотя элемент предопределенности, многое портил. В конце концов, это бесконечная вселенная с миллиардами миллиардов миров. Я буду бродить тут вечно — думал он.
Зуаву захотелось дать имя новому слуге, но заглянуть под хвост волку оказалось делом не простым.
— Раз ты так себя ведешь, значит будешь Виоло. Ты не сможешь принадлежать мне, не получив имени. Это не простое желание иметь собачку, — как будто оправдываясь сказал Зуав. — Нет, я обязан дать тебе имя.
Было видно, что Виоло нравилось все, что говорит Зуав. Он смотрел на него влюбленным взглядом, а из клыкастой пасти, крупными хлопьями, на землю, падала слюна.
Поле закончилось своеобразным обелиском. Два лошадиных трупа посаженых на колья, удерживали своими полусгнившими мордами деревянный щит, на котором было написано следующее:
«К сведенью всех захватчиков, бои проводятся от восхода до заката солнца, в день перед восходом новой луны.
В боях имеют право принимать участие 16.
Боги в битвах участие принимать не могут».
Все буквы надписи были вылиты из блестящей стали, подойдя ближе Зуав прочитал блеклое «граффити»:
«Мы еще с тобой встретимся!!!»
Это была, так сказать ничейная земелька, на которой имел возможность расположиться всякий властелин собственного круга, решивший начать оседлую жизнь.
На этой территории, в случае успешного захвата, можно было плодить и размножать самого себя. Земля необходима только начинающим богам, потому как имеющему землю творцу, владеть иной территорией не позволялось.
Для Зуава подобные мероприятия были неактуальны, потому что правила гласили: «чтобы принимать участие в захвате земли — необходимо иметь 16 боеспособных вассалов».
За вывеской начинался свинцовый туман — это говорило о том, что владелец следующего участка предпочитал скрывать свои владения от посторонних.
Зуав вспоминал третье правило и убеждался в его бесполезности.
«Границы круга охраняются тщательно и бережно.
Гостить здесь не принято, но правила гостеприимства все же существуют.
Основной их идеей, есть то, что каждый равный сумевший оповестить о своем приходе, пользуется на земле владельца теми же правами, только временно.
Основной же задачей обеих сторон является: у первой — не услышать приветствие, у второй — докричаться».
Зуав остановился в нерешительности.
Во-первых, у него не было календаря, и поэтому он абсолютно не ориентировался в лунных циклах. Такая оплошность могла доставить неприятности потому, что, судя по гниющим вокруг трупам, на этом поле играют не футбольным мячом, а цифра 16 совершенно не оберегала бога от возможности получить в морду.
В турнире Зуав принимать участие не мог, но получить копьем в бок и сгнить, вися на каком-то дубе, для него вполне реальная перспектива.
Во-вторых, он не имел представления о методе составления заклинания, а исходя из правила он узнает о том, что гость желанный только после того, как невредимым пройдет мимо стражи.
В общем было о чем подумать.
Зуав присел, вытянул ноги и уперев взгляд в свинцовую неизвестность, осторожно окунул кончик посоха в туман.
***
Босх немного успокоился.
В конце концов подумал он, пять минут назад правитель царства Клетов, из гордого, смелого, могущественного воина, превратился в красно-коричневую массу, по которой в данный момент ползают насекомые.
Разве за такой поступок не грозит ему неминуемая, злая смерть. Да, если он попадется в руки стражи, то умрет медленно и люто. Что значит для него судьба?! Он являлся причиной смерти в судьбах тысяч и тысяч людей. Он колдун! Маг! Чародей! Он должен повиноваться судьбе? Никогда!
За время, пока Босх так думал, слезы немного подсохли, но как только дошел до слова: «никогда!» — они вновь полились ручьем.
***
В это время, крестьянская дочь Олия, собирая цветы для венка, на лужайке, приметила красивый сосуд, плывущий по волнам ручья.
Солнечные лучи весело искрились, отражаясь от его золотых стенок.
Олия, мгновенно забыла про венок, и задрав подол платья, вошла в холодную ключевую воду. У нее были стройные ноги с белоснежной кожей, чуть тронутые темной растительностью.
