К счастью для римлян, книги не заставляли их закалывать людей так же, как они закалывали коров и коз. Вместо этого они предлагали бескровное погребение: от римских жрецов и магистратов всего-то требовалось замуровать несколько человек и постараться лишний раз не вспоминать о произошедшем. Хоть какое-то облегчение, потому что римлян очень смущала мысль о том, что они оказались замешаны в человеческих жертвоприношениях. Все источники, повествующие об этих трёх ритуалах, были созданы уже в эпоху империи, когда о событиях более чем вековой давности напоминали лишь «тайные священнодействия», устраивавшиеся на Бычьем форуме в ноябре, чтобы каким-то образом почтить память жертв[270]. Римляне, писавшие об этом, гордились тем, что искоренили галльский и бриттский друидизм, последователи которого, по их глубокому убеждению, практиковали человеческие жертвоприношения. В частности, на острове Англси. Разумеется, для искоренения друидизма пришлось истребить всех друидов, но, к примеру, Плиний Старший полагал, что прекращение человеческих жертвоприношений – лучшее, что римляне дали миру[271]. Поэтому, рассуждая о ритуальных убийствах, совершённых их предками, эти писатели очень смущались и подчёркивали, что такова была воля священных книг, и что это были ритуалы, «совершенно чуждые римским священнодействиям»[272]. Факт совершения этих жертвоприношений никак не вязался с римской верой в то, что во времена республики всё делалось правильно, и писатели выкручивались как могли.
Вообще, римляне времён империи были довольно странными людьми. Они каждый год распинали тысячи рабов, регулярно посещали игры и смотрели, как преступников пытают и скармливают зверям, глазом не моргнув проходили мимо искалеченных и окровавленных тел казнённых. Их государство ежедневно убивало людей, их город, а затем империя строились на рабстве и страдании – но от одной мысли о торжественном ритуальном убийстве им становилось не по себе. Это было уже чересчур! Стоило всего лишь предложить жизнь человека богам или просто добавить в процесс умерщвления какой-нибудь религиозный элемент – и римляне требовали, чтобы всё было бескровно, чисто, и вообще предпочитали держаться от этого подальше. Человеческие жертвоприношения считались варварством, ритуальное убийство – в лучшем случае чем-то гадким; а вот игры, на которых медведи пожирали людей, были развлечением для всей семьи. Мы не можем точно сказать, почему. Моя теория – строго говоря, всего лишь догадка – состоит в том, что казни порабощённых людей или осуждённых преступников не казалась римлянам настоящими убийствами. Для них эти люди были, по сути, уже мертвы. Тем, кто жил в роскошных условиях и на досуге писал исторические труды, поэмы или сатиры, не было никакого дела до этих жизней. Одни рабы убивали других. Для римского сенатора это ровным счётом ничего не значило. Может, они ещё должны были беспокоиться о случайно раздавленных муравьях? Другое дело – жертвоприношение греков и галлов или ритуальная казнь весталки. К этому они были причастны. Это их касалось. Это их могло взволновать. Казнённая весталка наверняка была дочерью, сестрой или племянницей кого-то из их друзей. Беспокоились они и о консулах и жрецах, которым пришлось замуровывать галлов. Эти люди, с точки зрения авторов источников, жили по-настоящему. И римское государство, особенно республика, тоже было для них по-настоящему живым и значило несравненно больше, чем преступники, истекающие кровью на улицах Субуры.
Убедительных доказательств этого у меня нет, но стоит отметить, что, когда речь заходила о ритуальных убийствах с участием рабов, римские авторы становились гораздо менее чувствительными. Человеческие жертвоприношения вдруг превращались в нечто занимательное, заслуживающее того, чтобы всё время о нём писать. Я имею в виду прежде всего ритуал, связанный со жрецом богини Дианы, должность которого называлась rex nemorensis. С латинского это переводится примерно как «царь рощи»[273]. Этот жрец обитал в небольшом святилище Дианы, расположенном рядом с густой рощей и маленьким озером в кратере потухшего вулкана неподалёку от Ариции. Это было уединённое и довольно дикое место, а ещё там росло священное дерево. Всё это уже немного необычно, но самым странным было то, что «царём» мог стать только беглый раб, и для этого ему нужно было убить своего предшественника в бою. Чтобы вызвать правящего «царя» на бой, раб должен был проникнуть в рощу и сорвать золотую ветвь со священного дерева. Порабощённым людям, жившим в Италии, должность жреца Дианы давала надежду на избавление от рабства. Того, кому удавалось преодолеть все препятствия – сбежать от поработителя, добраться до Аппиевой дороги (самой загруженной на полуострове!), пройти весь путь до Ариции, не попадаясь никому на глаза, проникнуть в рощу, отыскать нужное дерево, сорвать ветвь, прежде чем заметит жрец, начать ритуал и найти в себе силы, чтобы победить жреца и убить его – ждала свобода.
