Это был известный аргумент, но Изобелла отказывалась соглашаться с ним.
— Как они знают, что это нельзя изменить, если они не желают даже попытаться?
Кэтрин слегка коснулась ее щеки.
— Тише, любовь моя, такая горечь не подобающая для тебя. Скоро ты должна будешь взять одного из мужчин в мужья. Он не поблагодарит тебя за то, что ты заклеймила его трусом.
— Муж? — глаза Изобеллы расширились в изумлении. — Кэтрин, ты, должно быть, сошла с ума. Все знают, что ни один из наших храбрых и благородных членов клана не готов взять меня, не зависимо от того, насколько привлекательным будет приданное. Действительно, есть шутка среди мужчин, что было бы более утешительно делить кровать с кабаном, чем с младшей дочерью лэрда.
— Ты не должна слушать такие разговоры. Это только ревнивые сплетни глупых служанок.
— Нет, это правда и я тебя уверяю, что это ничуть меня не беспокоит. К лучшему, что я останусь старой девой. У меня нет никакого таланта — прогибаться под чье-либо желание и еще меньше таланта в потакании прихотям мужа. Я должна быть только счастлива, что не буду проданной, как племенная кобыла, и мой муж не будет постоянно иметь меня.
— Но…
— Хватит, Кэтрин, — резким движением Изобелла выбралась из кровати. У нее не было никакого желания спорить с сестрой. Кроме того, ей нужны были несколько минут одиночества, чтобы просеять ее все еще туманные мысли. Прошлым вечером что-то произошло. Что-то странное и неожиданное. Она должна была определить, что это могло бы значить для Кэтрин. — Я очень сильно хочу принять ванну.
— Я… — последовал еще один вздох. Никто не пытался спорить с Изобеллой, когда она использовала такой твердый тон. — Очень хорошо.
Великолепный каменный замок Бэйна был создан той же самой ведьмой, которая выхватила его из рук смерти. Он был соткан из тумана и магии, но художественный вкус мужчины торжествовал при взгляде на плавную архитектуру и пышные гобелены. Даже сам король не мог похвастаться такой роскошью. И, что самое главное — он постоянно был окутан плотным туманом, что защищало замок от резкого яркого солнечного света.
В любое время он мог, не беспокоясь, пройти, по зубчатым стенам или прогуляться по долине. Это был единственный источник умиротворения в его темном существовании.
Он сидел в украшенной комфортной библиотеке, когда ощутил сползшее по его телу покалывание предчувствия.
Плавным движением он оказался на ногах.
Изобелла.
Не смотря на то, что она только покинула ворота замка своего отца, он смог ощутить ее приближение. И так же ее месторасположение.
Но почему?
Он позаботился, используя свои способности, чтобы стереть все ее воспоминания о их встрече. Эта была та же самая сила, которую он использовал после кормления на одиноких путниках, которые шли через долину реки. Они просыпались, ослабленные и немного ошеломленные, никогда не вспоминая, что они столкнулись с печально известным Зверем МакДонелла.
Просто она была настолько упряма, что продолжала борьбу против гибели сестры? Или же она обладала редкой способностью разбивать барьеры, которые он установил в ее голове?
Или, что было более тревожно, он безмолвно позвал ее, несмотря на всю мрачную власть над своими инстинктами?
Вопросы изводили его, когда он обнаружил себя покидающим замок и выходящим в долину реки. Он мог, конечно, позволить девушке войти в туман. Она никогда бы не нашла замок. Он был слишком хорошо защищен. Вместо этого она просто блуждала бы, заплутав, в течение многих дней, пока, наконец, не умерла бы от голода.
Это решило бы более, чем одну проблему. Включая жестокое, резкое желание, которое преследовало его с тех пор, как он прошлым вечером нес ее на руках.
Тем не менее, он не остановился.
Пробуждение страсти, которую, как он думал, он оставил в могиле, было, без сомнения, беспокоящей его помехой. В течение многих столетий он жил, окутанный мрачным одиночеством. Только жажде его месте позволено было нарушать его ледяное спокойствие.
Но отвлечение или нет, он должен был признать, что еще не готов изгнать из крови то дразнящее тепло, которое внутри него вызывала Изобелла. Он так давно не испытывал подобного ощущения.
