Она присела на корточки и зашебуршилась под крыльцом. Разогнувшись, показала Даре мешочек.
– Бабушка не разрешает мне колдовать, говорит, накликаю на себя несчастье, ведь лучшие ведьмы получаются из вдов, – Иванна хмыкнула. – Как будто я собираюсь замуж! Так что иногда за копеечку шепчу над рыбацким крючком: «Рыба свежа, наживка сильна, клюнь да подерни, ко дну потяни». А маленькую рыбешку наставляю отпустить обратно в воду, да с присказкой: «Пошли отца, пошли мать, пошли тетю, пошли дядю».
– Ничего не понимаю, – перебила Дара. – То есть ты зарабатываешь заговариванием червей и мальков? Неплохо. Нишевое колдовство. Не зря говорят – найди свой голубой океан.
– Я тоже тебя не понимаю, – усмехнулась Иванна. – Но это хорошо, что мы с тобой так непохожи. Поэтому нам интересно друг с другом.
Молога, 1936 год
– Борисыч, ты правда думаешь, что не зря просидим? – Павел сдвинул на затылок кепку, с сомнением глядя на озеро. – Я слышал, здесь только уток по осени стреляют. Есть же лучше места для рыбалки.
Берега густо поросли камышом, осокой и водяным хвощом. Тут же в траве болталась осиновка – узкая лодка-долбленка. В середине озеро было чистым, значит, глубоким.
У воды, на утоптанной полянке, рядом с разложенными на просушку снастями сидел с удочкой высокий худой старик в гимнастерке. Он сердито зыркнул на молодого мужчину и подростка.
– Тебе рыбу сдавать в столовую нужно? – спросил он мужчину.
Павел покорно кивнул.
– Нужно.
– Вот и молчи.
Мишка заглянул в котелок, стоявший рядом с Борисычем. В воде на донышке плескался крошечный карась. Хороша рыбалка.
Мишка снял сапоги и переобулся в лапти. В них и по болотине ходить можно – сапоги целее будут.
Старая уродливая ветла вдруг неестественно громко зашелестела. Рыбаки разом глянули в ту сторону. Наклоненное, похожее на сгорбленную старуху дерево вытянуло над озером толстую корявую ветку, словно просило милостыню. На этой ветке покачивалась девочка-подросток, босоногая, с тонкими золотисто-рыжими косичками, заплетенными двумя баранками. Мишкина сестра Катька, пока не обрезала волосы, тоже так заплеталась и называла эту прическу «каральки».
Девчонка Мишке была смутно знакома. Она появилась в Мологе пару лет назад. Отца ее, кажется, расстреляли, то ли за шпионаж, то ли еще за что-то – он был военным, а мать сослали в лагерь. Жила девчонка в Заручье у своей бабки Пелагеи – сердитой старухи, про которую болтали, что она или старообрядка, или ведьма.
Борисыч глянул на девчонку и проворчал в бороду:
– Шутовка. Как есть – шутовка.
Мишка резко отвернулся и занялся удочкой. Борисыч разделял водных дев на два вида. Есть русалки – прекрасные девушки, они вечерами выходят из воды, плетут венки и водят хороводы. А есть шутовки. Проказливые девчонки, которые живут на прибрежных деревьях и вредят людям: путают снасти, распугивают рыбу, заманивают в топь.
Павел, сначала растерявшийся при виде незваной гостьи, присмотрелся и пробормотал:
– Ведьмина внучка.
– Много ли поймали? – спросила девчонка у Борисыча, не обращая внимания на слова Павла.
Старик дернул головой в сторону котелка.
Шутовка развязала ленты у висков, разрушая каральки, и освобожденные косы двумя пшеничными колосками упали на ее зеленое платье. Девчонка спрятала ленты в карман и расплела волосы. В рассветных лучах они вспыхивали рыжиной и мягко вились после тугих кос.
– Сегодня Ильин день, – вдруг сказал Борисыч.
– Ага, теперь купаться нельзя, – кивнул Павел.
– Не боишься, что утащат тебя? – спросил старик у девчонки.
– Свои не тронут, – хмыкнул Павел.
– Свои не тронут, – эхом повторила шутовка и улыбнулась.
Девочка ящерицей скользнула по ветке к стволу, похожему на скрученную жгутом серую половую тряпку, и спрыгнула с ветлы.
– Помните, – напуская суровости в голос, заговорила шутовка, но Мишке все равно казалось, что это птичка щебечет, – если подглядывать станете, то не видать вам рыбы до конца жизни. И прочие беды, одна страшнее другой, будут преследовать весь ваш род.
Старик поглядел на молодого мужчину и парня.
– Поняли?
– Больно надо на девчонку смотреть, – хмыкнул Павел, взял за плечо Мишку и повернул от озера к березняку. – А ты уяснил? Тебя это больше всех касается, – и он шутливо взлохматил пареньку медно-рыжие вихры.
