Итак, теория, эксперимент и житейский опыт предполагают наличие
некоторой особой, обычно не сознаваемой связи между живыми существами, —
связи, радиус действия которой превосходит радиус действия привычных нам
пяти органов чувств. С точки зрения современного развития научных знаний
эти факты могут получить объяснение лишь на основе категории "поля",
связывающего наши внутренние миры и судьбы воедино.
Существует, однако, известный эмоциональный барьер, благодаря которому
многие из нас предпочитают скорее отказаться от анализа подобных фактов
вообще (поскорее забыть о них), нежели принять такое, казалось бы,
лежащее на поверхности объяснение. Этим эмоциональным барьером служит
ЧУВСТВО СОБСТВЕННОСТИ.
Человек привык рассматривать свой внутренний мир как свою частную
собственность: это его "строго охраняемая территория вселенной", на
которую "другие" попадают лишь по его милости; это его суверенные
владения, где он царь и бог, — и где он в случае чего может спрятаться и
отогреться. "Здесь вам не проходной двор!"
Несмотря на то, что человек не знает, кто он, равно как не видит
истоков "своего" внутреннего мира, он говорит: "Мое — не ваше". Он
говорит об этом как о чем-то само собой разумеющемся и почитает нормой
свою оторванность, свою отчужденность от "остального" мира и других
людей. Но эта въевшейся в обыденное сознание эгоцентрическая установка,
столь характерная для индивидуалистического буржуазного мировосприятия,
— отнюдь не единственно возможная.
"Я часть всего, что видел", — пишет Теннисон. Причем
изоляционистская модель отношений человека с миром отвергается не только
поэтами. На ее принципиальную несостоятельность указывают разработки в
области общей теории систем.
Целостные характеристики и собственное поведение можно приписывать
объекту лишь в рамках внешнего, феноменологического описания. При более
строгом сущностном подходе так называемые собственные характеристики
объекта обнаруживают гораздо более сложную природу, выступая как
синтетический результат отношения между объектом и средой, как
структурные свойства этого отношения (41[41], 50).
Несостоятельность изоляционной установки вскрыл в своих ранних
философско-антропологических исследованиях Маркс (см.
42[42]), определивший впоследствии "сущность человека"
как "совокупность общественных отношений". Ее несостоятельность
вскрывает современная психология, обнаруживая существование социально
обусловленных неосознаваемых "сфер программирования" человеческого
поведения (см. 39[39]; 81[81]). Ее
несостоятельность вскрывают нейрофизиологи, исследующие механизмы
мозговой деятельности.
Так, Х.Дельгадо указывает, что наши психические функции формируются на
основании множества элементов (слов, концепций, сведений, типовых
реакций и т.д.), поступающих в организм в виде сенсорной информации из
внешней социально-культурной среды, более того, — непрерывный приток
информации и ощущений извне является необходимым условием
существования этих психических функций (см. 25[25],
225-247). Дельгадо указывает также, что разоблачение несостоятельности
изоляционистских тенденций, свойственных личностному самосознанию, имеет
определяющее значение в деле социализации индивида.
Более ясное представление о нашей постоянной зависимости от окружающей
среды и общества повысит наш интерес к раскрытию и исследованию
факторов, причин и механизмов этой зависимости. Само осознание того, что
элементы, формирующие нашу личность и поступающие извне, имеют такое
огромное значение, поможет установить более прочные интеллектуальные и
эмоциональные связи с источником культуры и усилит в нас стремление
укреплять окружающее — этого поставщика строительного материала для
создания нашей личности. Сплоченность людей станет теснее, если они
поймут, что именно коллектив закладывает фундамент индивидуума, что
судьба каждого создана судьбой всего коллектива и в значительной степени
зависит от него (25[25], 233).
