Еле уношу ноги от его парад-рипоста. Вроде делаю то же, что и раньше, а ничего… Не выходит и все. Вся жизнь на кончике шпаги.
Теперь он меня все время теснит, все атакует. А я отступаю. Все правильно. Это тактика, но… но кажется — с каждым шагом назад теряю победу. Я злюсь: батман и укол под козырек — есть!
Прибежал В.В., откуда-то полотенце: на, вытрись, и тяни, тяни время. Дотянешь до конца — сделают по поражению, накинут по уколу, но суммарно выйдешь ты… Понял? Лишь киваю.
Вначале я водил, как и советовал В.В.: туда-сюда… прыжочки-козелочки… раз-два! раз-два!.. наставить шпагу и убрать… убрать и вновь наставить…
Уфимец, видимо, догадался, чего хочу, и стал атаковать. Я ответил и уже не помнил советов В.В. Стал охотиться за ногой (укол в бедро — моя коронка!), тот защищался и атаковал вас… Но тут меня озарило! Уфимец был низок, и потому выпад его не был длинным — при взаимных выпадах я должен достать его быстрее! Так и сделал. Чтобы достать меня, ему, кроме выпада, надо было сделать один или два скачка. И только он занес ногу для первого скачка, пытаясь шпагой захватить мою, я, ускользнув от его клинка, из последних сил вылетел навстречу, вперед, в простую флешь: х-х-ха-а! — и клинок упруго выгнулся — есть! Первый писк догнал второй. Но зеленым горел лишь мой фонарь. Победа за мной… Я устал. От нервов. И когда пожимал руку конопатому, еле нашел сил ему улыбнуться. Он был уставшим не меньше. А прошло всего шесть минут, а впереди столько схваток!
Да. Все только начиналось. Судья вручил мне протокол, и я побежал заверить его к главному судье. Потом искал В.В., чтобы с ним найти спорткомитет для снятия данных. Потом искали меня для второго боя… Все слилось для меня в один пестрый водоворот. Схватки я выигрывал одну за другой, и напротив мой фамилии в таблице росла цепочка красных галочек, как объяснил В.В. — букв «V», от французского «виктория» — победа.
В один момент он меня поймал и сказал, что я набрал высокий личный коэффициент и сейчас могу отдохнуть — буду драться только за призовое место. Только не расслабляйся!
Я сидел с нашими девчонками и парой мальчишек из запасных и пребывал в блаженстве: вокруг какофония пищащих электрофиксаторов, выкриков, возгласов, щелчков, свиста болельщиков звучала для меня божественной музыкой.
В финале я дрался с уфимцами, и с воронежцами, и с двумя своими. Так получилось, что свои первые соревнования в соответствующей возрастной группе я выиграл. Был награжден грамотой и магнитофоном. По командным соревнованиям заняли третье место (Савельев Андрей остановился где-то на седьмом месте). И было приятно, когда по приезде, в школе, после каникул, увидели приветственную «молнию» — поздравляли меня и ребят из школы, участвовавших в соревнованиях.
И понеслось! Соревнования за соревнованиями: городские, отборочные, зональные, кубок Агафонова… Занимал почти одни первые места. Все лето мотался по российским городам, запомнились и вокзалы, и местные достопримечательности (если было время, то В.В. водил нас на экскурсию). Так, в Чебоксарах пацаны прикалывались над чугунными ядрами чапаевского коня; в Самаре катались на трамваях и были у памятника Гагарину на набережной Волги: малышня карабкалась и съезжала вниз, по наклонной плоскости. В Нижнем Новгороде так и не успели ничего осмотреть, запомнилась только Волга: железный мост и ужасно много воды — не хватало взгляда… В Ижевске соревновались в спорткомплексе «Динамо» на Пушкинской улице; в Торжке — старинный уютный уголок — посетили Кремль, привез оттуда значок с гербом: шесть голубей…
Я был неуязвим. И когда выходил на дорожку, забывал о тонких расчетах и холодном разуме. Просто знал, что выиграю, хотя большого опыта и высокого мастерства у меня еще не было. Я фехтовал, повинуясь движениям души — чутьем находил единственно выигрышный путь. В.В. стал выделять меня. Вручил альстаровскую форму: все в молниях, маска без уплотнения, легкая и прочная — проверяли: берешь за козырек и со всего размаха об стену или пол — и ничего… Эмблема «голубой аист» — германская фирма. Только вот альстаровских клинков Василий Валентинович достать не мог. На тренировках иногда клинки ломались и были случаи ранения обломками. А альстаровские рассыпаются, если лопнут… Теперь он помногу работал со мной на дорожке, и я поверил в свою непобедимость раньше, чем стал таким. И, может, этим нарушив какую-то тайную заповедь фехтовальщика, навсегда лишил себя возможности овладеть секретом непобедимости. А пока просто было чувство, что благодаря чему-то данному мне свыше буду выигрывать всегда. Пока мне не преподали урок…
