И тут мешок тихонечко застонал.
Царапая ключом металл двери, я кое-как попала в замочную скважину, ворвалась в дом, хлопнула ладонью по выключателю и громко выругалась: опять отключили свет! А раз так — мой радиотелефон не работает. Ближайший таксофон — в жилом массиве, до которого минут двадцать хорошего галопа через поле. Это днем и в неплохую погоду. Я задумалась, нервно барабаня по железной двери.
Недовольный грохотом, из кухни бесшумной поступью привидения вышел белый кот.
— М-ма? — ворчливо спросил он.
— Вот именно, — невпопад брякнула я, скатываясь с крыльца и беря курс на белый дом на углу.
— Кто-о? — басом пропела Ирка в ответ на мой стук.
— Я! Открывай, сова, медведь пришел! — Это был наш пароль.
Ирка приоткрыла дверь, держа роскошный ветвистый канделябр с пятью свечами.
— Это осветительный прибор или оружие? — поинтересовалась я, протискиваясь в холл.
— Когда как, — ответила Ирка.
— Где твой сотовый? Давай его сюда, мне нужно «Скорую» вызвать!
— Тебе? — Ирка сунула канделябр почти мне в лицо. — А выглядишь вполне здоровой!
— Здоровая и есть, — отмахнулась я. — Ты дашь телефон или нет? У меня там голый мужик загибается…
— Это ему «Скорую»? — весело ужаснулась Ирка. — Ну ты даешь! Действительно, здоровая!
— Что ты выдумываешь? Я тут совершенно ни при чем! Алле! Алле, «Скорая»? Человеку плохо!
— Во мужики пошли, — сокрушенно вздохнула Ирка. — Не успел заголиться, уже плохо ему!
— Заткнись, пожалуйста, — попросила я. — Нет, девушка, это я не вам! Что? Да я не знаю, что с ним, и спросила бы, да он без сознания… Нет, температуру не мерила и пульс не считала! Да не знаю я его фамилию!
— Это ты зря, — заметила Ирка. — Я лично сначала все-таки знакомлюсь…
— Ах, моя фамилия… Адрес… Хорошо, жду. Спасибо. Приезжайте побыстрее!
Я отдала Ирке телефон и устало опустилась на мягкий диванчик.
— Я ничего не поняла, — честно сказала Ирка. — Объясни, пожалуйста, что еще за мужик? Где ты его нашла?
— Не я, Томка нашел…
— Отличная у тебя собака! — восхитилась Ирка. — Одолжишь на недельку?
— Тебе нужна собака?
— Мне нужен мужик!
— Сама найдешь.
— Не скажи, — заметила Ирка, дама дважды разведенная и тяготящаяся своей свободой. — Мужики нынче на дороге не валяются!
— Этот именно валялся. В камышах, в мешке. Голый.
— Везет тебе! — Ирка завистливо вздохнула. — Голый мужик сам собой нашелся!
— Ир, — попросила я, — ты не встретишь «Скорую»? Я Томку оставила стеречь этого типа, боюсь, как бы его не украли…
— Запросто! — с жаром подтвердила Ирка. — Я бы первая украла! Ха, ничейный мужик, да к тому же голый!
— Я про Томку!
— Слушай, — задумчиво проговорила Ирка. — »Скорая» сюда будет целый час добираться! Твой голыш за это время окочурится!
— Он не мой.
— Тем более! Предлагаю перебазировать его ко мне и уже здесь дожидаться «Скорую». Как думаешь?
— Лишь бы не ко мне, — кивнула я.
Ирка радостно заулыбалась.
— Тогда вот тебе ключи. — Она сунула мне в ладонь колючую связку. — Выводи машину, а я прихвачу аптечку и пару одеял.
Путь, который я на своих двоих бегом проделала за пять минут, на машине занял полчаса. Виновата была я: нервничая, не вписалась в поворот и слетела в пахоту, откуда пришлось выбираться. Ирка, превосходящая меня габаритами почти вдвое, толкала машину и вымазалась с головы до ног. Кое-как мы выбрались на дорогу, посеяв в борозде добрый кусок переднего бампера. Вдобавок я так гнала, что сгоряча в темноте проскочила нужное место, и только истошный Томкин лай привел нас к цели.
Бросив машину посреди дороги, мы поспешили на зычный собачий глас: я впереди, Ирка следом. На ходу она непонятно возилась.
— Какого дьявола ты там копаешься? — рявкнула я, оборачиваясь, и обомлела: яростно чиркая зажигалкой, Ирка пыталась запалить свой канделябр.
— На черта тебе эта орясина?!
— Это не орясина, — с достоинством возразила Ирка. — В данный момент это осветительный прибор. Я не собираюсть покупать кота в мешке!
— Там не кот, — сердито заметила я. — И ты его вовсе не покупаешь, ты спасаешь ему жизнь!
— Ну, я не сенбернар, — заметила Ирка.
— Кстати, о сенбернарах— где мое чудовище?
Чудовище с треском выбралось из камышей, пугающе сверкая глазами: свечи наконец зажглись.
