Кто заблеял, кто замычал, а следом заревел и привязанный к дереву вислоухий. Это, по-видимому, окончательно раззадорило дракона, он подскочил к ослу, и бедняга исчез в его утробе.
— Слава небесам! — В наступившей тишине голос Панакуди прозвучал особенно громко. — Не видать тебе девушки как своих ушей! — И, ко всеобщему изумлению, старик вдруг пустился в пляс. Он взмахивал руками, подпрыгивал и пел:
Слава, слава небесам
И громам небесным!
Этот юноша — герой!
Погляди, какой он бравый!
Что за сердце у него!
Скажем прямо — золотое.
Что за ясный, светлый ум,
Ну и всякое другое.
Прыгнул прямо со стены
И остался цел, родимый.
Подземелья все прошёл
И остался невредимый!
Он дракона повстречал
И, не тратя ни минуты,
В чрево чудища впихнул
Два мешка с горящим трутом!
Панакуди пел и плясал, но все смотрели не на него, а на дракона. Проглотив осла, чудище блаженно облизнулось и повернуло назад, к пещере. Скрежет его чешуи постепенно затих вдали.
Но недолго длилась тишина. Скрип железных цепей оповестил о том, что кто-то собирается опустить подвесной мост у Главных ворот.
Поняв, чем это грозит, Сабота кинулся к воротам.
— Несите скорей брёвна! — крикнул он односельчанам. — Надо заложить ворота, иначе боярские псы разорвут нас всех в клочья! Они пострашней дракона! Скорей тащите брёвна, не то во всём селении не останется ни одной живой души!
Крестьяне бросились за брёвнами, чтобы подпереть мост, не дать опустить его. Но тут раздался страшный грохот, земля ходуном заходила у них под ногами. Люди в ужасе попадали ничком. Только Сабота остался стоять. И Панакуди. Вслушавшись в грохот, старик засиял.
— Началось! — радостно воскликнул он и с неожиданным проворством вскарабкался на одну из ближних скал, откуда была видна пещера дракона.
Сабота последовал за ним и хорошо сделал, потому что зрелище, открывшееся ему с вершины скалы, можно увидеть лишь раз в тысячу лет: дракон — быть может, последний дракон на земле — горел, метался, издыхал в страшных муках. Тёмные клубы дыма валили из пастей и ноздрей всех его трёх голов, а жёлто-зелёные языки пламени, которые чудище изрыгало, поджигали всё вокруг — траву, кусты, деревья. Дракон метался по ущелью в поисках воды, но воды не было ни капли — не зря Сабота велел Козлу отвести реку в другое русло. Огонь между тем разгорался всё сильнее. Дракон карабкался вверх по склону, поджигая всё новые и новые деревья, кусты, и с грохотом срывался вниз, на каменистое дно ущелья. Он неистово бил хвостом, и от этих ударов и ужасающего предсмертного рёва тряслась земля, раскалывались скалы и каменным дождём обрушивались на дракона.
Почуяв наконец, где вода, дракон, не переставая реветь, потащился по высохшему руслу. Он не полз, а словно подскакивал, на ходу разбивая хвостом камни и скалы. Крестьяне попрятались кто куда. Панакуди уже не смеялся: если разъярённый, горящий дракон дотащится до селения, он испепелит его, сровняет с землёй.
— О небо! — взмолился старик. — Смилуйся над нами!
Само собой, ни небо, ни люди не услышали его, а дракон продолжал громыхать и реветь. Вот он уже совсем близко от боярской крепости. Его манила вода в оборонительном рву. Пусть тухлая, но вода! Однако чудище так металось, так сотрясало всё вокруг, что стена старой, сгоревшей изнутри крепости пошатнулась, накренилась и обрушилась, доверху завалив ров.
Дракон дёрнулся в каком-то отчаянном прыжке, рухнул наземь и лопнул, разлетевшись на тысячи кусков!
Онемевшие, потрясённые, наблюдали за этим зрелищем люди, укрывшиеся за скалами и деревьями.
Долго ещё сыпались с неба драконова чешуя, камни, комья земля. Когда же наконец небо очистилось, многоголосый возглас радости взметнулся над развалинами:
— Да здравствует свобода!
* * *
Радости, ликованию не было предела. Не стало ни дракона, ни боярина, ни старейшин, ни Главного Прорицателя! Те, кто умел играть на свирелях и волынках, заиграли весёлую музыку; те, кто не умел играть, запели и заплясали, а кто не умел ни того, ни другого, принялись колотить в тазы и вёдра.
Поднялся такой шум, какого никто никогда не слышал. Тщетно звал Панакуди «посланца небес» — тот не отзывался. Тщетно искал его старик в толпе… Саботы нигде не было…
