Хвост Джесс нетерпеливо дернулся.
— Не могут понимать батраков! Я, в общем, могу, но, наверное, потому, что большую часть жизни была домашней кошкой. Однако мне хотелось бы знать, как ты этому научился?
— Ты кем-то владела? — с любопытством спросил Мати, покосившись на проходивших мимо покупателей.
— Да. У меня был чудесный старый батрак, — вздохнула Джесс и отвела взгляд. — А теперь я живу сама по себе, в запертом киоске в конце рыночной площади.
— Я пока остался у Воробья. Он отличный!
— Да, он кажется хорошим. И думаю, ему все равно, что говорят другие. И это очень хорошо, учитывая, что о нем болтают…
— А что болтают?
Мати знал, что его вопрос прозвучал вызывающе. Ему было неприятно думать, что кошки могли быть жестоки к Воробью, который выглядел таким безобидным.
— Ну, говорят… — Джесс замялась.
— Что? Продолжай!
Она посмотрела на Мати в упор, словно решая, что рассказать ему, а о чем умолчать.
— Говорят, что он стар и ленив и что он вроде как и не кот.
— Вроде как и не кот? Что это значит?
— Это значит, что у него никогда не было подруги, наверное, — пожала плечами Джесс. — Но это не важно. Они вообще много болтают, особенно Арабелла и Финк. Обо мне тоже.
Мати немного расстроился из-за Воробья, хотя не слишком понял, что подразумевала Джесс. Но в то же время сгорал от любопытства: а что говорят о ней самой? Однако было бы не слишком вежливо спрашивать ее об этом. А Джесс уже выползала из-под прилавка.
— Ты уже осмотрелся здесь?
— Нет. Я побывал в туннелях, ну, немножко видел все вокруг того места, где живет Воробей, и немножко прогулялся к шлюзу…
— Хочешь, я тебе все покажу?
— Конечно.
Мати осторожно пошел за Джесс. Инстинкт говорил ему, что этой кошке можно доверять, но они ведь только что познакомились, и он не хотел терять бдительность. Разум, здравый смысл, вспомнил он вторую опору кошачьего образования.
Они шли и разговаривали, держась в стороне от человеческих дорожек.
— Катакомбы, те туннели, что под рынком, они очень большие, длинные, — начала Джесс. — Ты и представить не можешь, насколько они велики. Я на самом деле не знаю, как далеко они заходят, но точно добираются до шлюза, и отсюда до парка, и, похоже, проходят прямо под нашей Территорией.
— И везде в них живут?
— Кошки Крессиды? Нет, думаю, не везде. У некоторых слишком узкий вход, или их залили бетоном, или они слишком близко к канализации, или там полно крыс. Есть и такие, что засыпаны мусором. А остальные — да, кошки Крессиды ими пользуются.
— Когда ты говоришь «кошки Крессиды»…
— Я имею в виду рыночных кошек.
— Есть и другие?
— Другие кошки? На рынке нет. Кошки Крессиды очень сильные. Пангур молодой, но его уважают. Однако есть другие кошачьи, довольно близко. Они опасны. Они изо всех сил стараются захватить рынок и в особенности катакомбы, дающие кошкам преимущество. Но они не смеют. Я слышала, Трильон и Пангур как-то говорили об одном таком коте. Они не знали, что я их слышу, а я слышала. Кажется, они называли его Ханратти. Он вроде вожака окрестных котов. Думаю, он возглавляет котов Канкса. Кошки Крессиды вечно сплетничают о Канксе. Вроде бы Пангур их знает.
Мати почувствовал, как поднимается шерстка на его загривке и инстинктивно распушается хвост. Джесс остановилась. Они дошли до высокого вяза, возле которого накануне ночью состоялось собрание полнолуния. Большинство прилавков и палаток в этой части рынка пустовали. Джесс вспрыгнула на ближайший прилавок и оглянулась на Мати, приглашая присоединиться к ней. Он тоже запрыгнул наверх и сел, оглядывая рыночную площадь.
— На рынке не каждый день людно, — пояснила Джесс. — Сегодня мало народа. Ты скоро разберешься, когда ждать шумного дня. Такие дни веселее, потому что еды больше и больше развлечений и всякого такого, но они и опасны тоже, потому что везде батраки, а где батраки — там и улфы, собаки.
— Мы вчера одну видели.
— Ты и Воробей?
— Нет. Вообще-то, я тут уже познакомился с другими подростками — Домино, Бинжаксом и Риа.
— Вот как?
Выражение глаз Джесс понять было невозможно.
— Ну да, они первые кошки, на которых я здесь наткнулся. И Домино отвел меня к Воробью.
