— Через две тысячи лет миром будет править наука, — второй раз попытался профессор. — Лошади практически вымрут. Электричество — такая невидимая сила природы — станет источником неограниченной мощности...
— Наши поэты могут и лучше, — зевнул Цезарь. — И мне не нравится то, что ты сказал о лошадях. Лошадь — благородное животное. Если это твои лучшие пророчества... погоди-ка! — Цезарь подался вперед. — Если ты действительно можешь видеть будущее, расскажи, как я встречу свою смерть!
Молчание. Гости замерли, не успев донести напитки до рта. Глаза всех присутствующих уставились на бедного профессора Акера.
А он, бросив быстрый взгляд на Мессалину, начал обильно потеть и, содрогнувшись, закрыл глаза. Поскольку все школьники знают, что Клавдий Германикус, Цезарь Император, был отравлен Агриппой, своей женой, после того, как расплевался с Мессалиной. И говорить об этом, как понял Акер, будет не только не тактично, но и просто самоубийственно.
Цезарь выругался и повернулся к Питию Манксу.
— А как насчет тебя? Надеюсь, хоть ты стоишь больше, чем этот идиот.
Пит сделал глубокий вдох.
— Я стою целое состояние, Цезарь. В моем в тайнике лежит большая куча золота. Слишком много для обычного гражданина. Так вот, если бы вы приняли это сокровище в знак моей верности...
Глаза Императора заблестели. Слухи о непомерной жадности Клавдия ходили по всему Риму. Пит почувствовал небольшую волну облегчения.
— Посмотрим, — неопределенно сказал Цезарь. — Кратиний, сходи и проверь, что там за сокровище. Где его найти, заключенный?
Пит объяснил, куда идти, и Кратиний поспешно ушел. Затем, по взмаху руки Императора, Пита и Акера схватила стража и прижала к стене, где они ждали, пока закончится пир.
Минуты тянулись медленно. Тем не менее, Кратиний вернулся довольно быстро. Злобно глянув на Пита, он подошел к Цезарю и начал торопливо что-то шептать в императорское ухо. Клавдий чуть не подпрыгнул. Он гневно посмотрел на пленников.
— Пытаться обмануть Цезаря — не очень мудрое занятие, — наконец, сказал он опасно тихим голосом. — Кратиний, расскажи остальным. Пусть все узнают об этом обмане.
— Я нашел сундук с сокровищами, наполненный до краев круглыми золотыми чушками, именно там, где и сказал Питий Манкс, — охотно заявил Кратиний. — На первый взгляд, мне показалось, что это, действительно, огромное состояние. Но я уже имел дело с мошенниками и решил проверить один из слитков. Оказалось, что он сделан из глины — обожженной глины — покрытой слоем золота, чтобы скрыть обман. Все слитки были одинаковыми. Практически ничего не стоящими.
Лицо Цезаря побледнело и похолодело.
— Уведите этих людей. Завтра мы с радостью посмотрим, как их сожрут львы.
Пит провел невеселую ночь в темнице под Колизеем. По собственному признанию, он оказался в, мягко говоря, затруднительном положении. И казалось, нет никакого способа избежать возмездия Цезаря. Несколько часов Пит провалялся на соломенной подстилке, но так и не нашел выхода из сложившейся ситуации. Профессор Акер тоже никак не мог помочь: его, вопящего, утащили в другую камеру.
Наконец, страж открыл дверь, схватил Пита за руку и, покалывая острием короткого меча, провел упирающегося заключенного по коридору и через металлическую решетку, закрывшуюся со скрипом ржавых петель, и выходящую на арену.
Ослепительный солнечный свет отражался от желтого песка, покрывающего пол Колизея. Со стороны зрителей — кровожадной и нетерпеливой толпы — донесся громогласный рев. Некоторые из них ждали несколько часов, и это станет первым событием сегодняшних игр.
Пития подвели к ложе, с которой свисал фиолетовый балдахин. Он поднял голову и увидел злобный взгляд Клавдия, окруженного дворцовой знатью, а справа от него сидела Мессалина. Лицо королевы было неподвижным, пока она не заметила Пития. Тогда она наклонилась к Цезарю и что-то ему прошептала. Клавдий кивнул, коварно улыбаясь.
Тут стражи притащили извивающуюся личность. Ею оказался профессор Акер. Его колени дрожали, а глаза выпучились и налились кровью.
Цезарь подался вперед.
— Питий Манкс, через секунду ты со своим спутником останешься наедине со львами, — разнесся его голос по огромной арене Колизея. — По нашему обычаю мы позволяем пленникам на арене взять короткие мечи, чтобы они могли защищаться, но Мессалина предложила кое-что поинтереснее. Вам обоим дадут зажженные факелы, чтобы отгонять львов. Пока факелы горят, вы, возможно, будете жить. Если окажетесь достаточно проворны. — Лицо Клавдия озарилось злобой и жестокостью. — А что касается твоего дара, Питий Манкс — золотых шаров из твоего сундука. Ты просил принести их. Твоя просьба исполнена. Так что...
