— Нет! — искренне закричал Пит.
БАНГ!
Майхейм нажал кнопку, и все начало двигаться с невероятной быстротой. Потом сознание Пита выскользнуло из тела и спроецировалось в другой сектор времени.
Когда-то Пит Мэнкс, к своему сожалению, попробовал любопытную смесь водки, текилы и абсента. Сейчас его ощущения были похожи на тогдашние. Только лифт вращался вокруг него, вместо того, чтобы подниматься и падать. Потом Пит сообразил, что это не лифт. Это его мозги быстро вращались в пульсирующем черепе. Пит никогда не слышал о центробежной силе, но его обеспокоило, сколько же времени мозги смогут выдержать такую нагрузку.
Он открыл глаза и уставился на самое большое помещение из всех, что когда-либо видел. Высокие колонны, поддерживающие кровлю, казались чуть меньше мили в высоту. Вот это зал! И в конце его сидел какой-то бородач с короной Египетских Царей на голове.
Фараон Хеопс поймал в своих бакенбардах блоху, внимательно осмотрел ее и затем решительно прервал жизнь несчастной твари. После чего икнул и сказал:
— Мы не терпим богохульников. Этот Зет-Атон должен умереть.
Пит обнаружил, что зал полон людей, мужчин и женщин, в таких одеждах, которые приличными никак не назовешь. Всему должно быть место и время, включая и стриптиз. Пит покраснел и уронил пику.
— Глупый потомок крокодила, — проворчал стоящий рядом гигантский нубиец. — А еще считаешься прекрасным солдатом.
— Солдатом? — спросил Пит и резко замолк, поняв, что сказал это на чистом египетском.
— Солдат из личной охраны фараона, — подтвердил нубиец. — А сейчас подбери свою пику и стань смирно, или я проколю тебя насквозь.
Пит поднял свое оружие и занял место в линии бесстрастных гвардейцев, которые стояли вдоль украшенных фресками стен. Потом он уставился на Хеопса и на закованного в цепи преступника, который стоял перед постаментом с троном, сопровождаемый двумя мускулистыми египтянами.
Преступник был длинным и тощим, как угорь, с грязной седой бородой, печально лежащей на его голой груди.
— Богохульство — опасная штука, — заметил фараон.
— Еще он изрекал ложные пророчества, — вставил кто-то. — Говорил, что вообще нет никаких богов.
Плохо дело, подумал Пит. А ведь у него было время научиться держать рот на замке.
— Ну, так бросьте его в темницу, — решил Хеопс. — Он должен умереть в полнолуние. И смерть его будет необычной и весьма болезненной.
И тут Пит испытал шок, когда преступник, Зет-Атон, закричал:
— Вы не можете так со мной обращаться! Я вообще не египтянин! Это всего лишь...
Самое интересное, что кричал Зет-Атон по-английски.
— Профессор Акер! — завопил Пит, забыв об осторожности. — Эй, профессор! Это вы?
Акер узнал манеру говорить, если не сам голос, своего бывшего сотоварища по римским приключениям, и резко обернулся.
— Пит! Пит Мэнкс!
— О, ради Сэта! — зарычал Хеопс. — Почему у него имя священного ибиса? Приведите-ка его ко мне!
Пита тут же подвели к подножию трона. Фараон внимательно посмотрел на него.
— Кто ты?
— Ух-Путо-Манес мое имя, — тут же придумал Пит.
Это звучало не очень-то по-египетски, но было лучшим из того, что он сумел придумать с маху.
— Ты знаешь этого преступника?
— Конечно. Это мой старый приятель.
— Вот как? — тут же заинтересовался Хеопс.
— Да. Он не египтянин. Он американский гражданин. Видите ли...
И Пит тут же принялся рассказывать, как опрометчиво был насильно послан доктором Майхеймом в это путешествие. Когда он закончил, стояла мертвая тишина.
— Ты безумен, как верблюд, — сказал, наконец, Хеопс. — Посмотрим, сумеет ли тебе помочь кое-какая работа. По справедливости, с вас обоих нужно содрать живьем кожу, чтобы не уронить честь трона. Но поскольку вы явно безумны, то мы проявим милосердие. Отправьте их работать на Пирамиду. Суд закончен.
Пита схватили и куда-то повели. Профессора Акера тоже увели, а Хеопс стал исследовать живность в своей бороде.
Пит Мэнкс потел и вкалывал на жарком африканском солнышке. Он был в группе человек из двухсот, которые тянули по смазанным жиром роликам гигантский каменный блок. Мэнкс задыхался и устало пыхтел, с тревогой косясь на надсмотрщика.
— Мэнкс, скованный цепью, — простонал он. — Я не переживу этот позор. Боже!
