И снова извлекали медаль из сафьяновой коробочки и вешали Маше на шею. Только на этот раз на медали было написано: «За спасение утопающих».
— Ура!!! — заорал 4-й «Б», и крик этот подхватили остальные младшие классы, а также вся школьная администрация.
— Кэль фийет! — воскликнула Инна Андреевна. — Что за девочка! — в восторге повторила она уже по-русски.
А Маша, о которой шла речь, скромно отвела глаза. Вернее, она подняла их, и… взгляд ее встретился со взглядом Петрова и Васечкина, так же как и раньше, торчавших в окне 4-го «Б», где они в очередной раз несли свое внеочередное дежурство.
— Эх вы, спасатели! — насмешливо улыбнулась Маша.
— Ох, Маша! — сказал Васечкин, закрывая свою половину окна.
— Ладно, ладно! — сказал Петров, захлопывая свою.
Сереже Дворяку
Алла Иванна, наша учительница по русскому, как видит нас с Васечкиным, так обязательно скажет; «И вечный бой, покой нам только снится 1» Это в смысле, что с нами вечно что-то случается. Только насчет того, что покой нам снится, она не права, потому что если с Васечкиным свяжешься, то тебе вообще ничего сниться не будет, потому что нормально уже никогда не поспишь.
Вот, например, воскресенье: в школу идти не надо, наконец-то можно отоспаться за милую душу, а он тут как тут. Казалось бы, чего ему неймется? Целый день впереди Так нет, обязательно надо будить ни свет ни заря!
И на этот раз в полвосьмого разбудил. Плавать, говорит, будем учиться. Плавать? Этого только не хватало! Ты что, говорю, забыл? В прошлый раз, когда Маше доказывали, что медали не хуже ее можем получать, так чуть не утонули! А ей, между прочим, за наше спасение еще одну медаль дали. Так что теперь у нее медаль «За спасение утопающих» уже есть. Кто же нас теперь спасать будет? Нет, говорю, с меня хватит. А Васечкин говорит: «С чего ты взял, что мы тонуть будем? Это нам ни к чему! Тонуть мы уже умеем, мы плавать учиться будем! Вот!» — и показывает книжку. А на ней написано: «Самоучитель для начинающего пловца». А, говорю, тогда ладно, другое дело.
Одним словом, пошли мы с ним к морю. Пришли на пляж. Васечкин книжку открыл и спрашивает: «Каким стилем будем учиться? Кроль, брасс, баттерфляй?» Давай, говорю, сначала по-собачьи научимся. А он говорит: «Ну ты, Петров, вечно бегаешь от трудностей. Тебе лишь бы чего-нибудь полегче! Я лично буду осваивать стиль баттерфляй. Смотри, что тут о нем пишут: „…требует большой физической подготовки, частых и продолжительных тренировок“. Понял?»
Понять-то понял, только где Васечкин эту большую физическую подготовку возьмет, когда он на кольцах ни одного раза подтянуться не может? А он: «Будь спок, за меня не боись, я ведь легонький, значит, чтобы мое тело плавало, не так уж много сил надо, не то что для твоего, ты вон какой здоровый. Тут главное — движения правильно освоить. Я, говорит, уже почти освоил. Вот, смотри!»
И давай размахивать руками точно так, как было написано в этом самоучителе.
Честно говоря, на берегу у него получалось просто здорово. Я уже даже пожалел было, что не выбрал этот стиль. Потому что представил себе, как приходим мы все на пляж, вся наша школа… И Маша, конечно, тоже приходит… Васечкин с разбегу бросается в море и прямо как дельфин из воды выскакивает и летит себе над волнами, а я тут же барахтаюсь по-собачьи…
В общем, все это я себе представил, и стало мне отчего-то грустно. Я даже вздохнул тяжело. Васечкин спрашивает: «Ты чего, Петров, вздыхаешь?» Да так, говорю, ничего. А Васечкин: «Раз ничего, так нечего издыхать, ты лучше давай свой стиль осваивай! По-собачьи тоже надо уметь красиво плавать!»
Легко сказать «осваивай», «красиво», ему-то хорошо, бегает себе по берегу и, как бабочка, руками машет. А мне что делать?
Ну, короче, я тоже за ним побежал. Бегу и на ходу под себя руками воздух гребу, ну, как будто я по-собачьи плыву. И тут слышу, за спиной у меня смех раздался. Оглянулся я, смотрю — на берегу ребята собрались. И не просто ребята, которые пришли там покупаться да позагорать, а яхтсмены! Это сразу было видно, потому что на каждом был надет спасательный жилет, чтобы, значит, если лодка перевернется, никто бы не утонул.
