Прошло полчаса, час...
Гришки Половинки не было.
Концерт подходил к концу.
Половинка прибежал во время последнего номера, запыхавшийся, растрепанный, мокрый...
Пригнувшись, чтобы не мешать зрителям, пробег на своем месте и с ходу бухнулся в траву, рядом с Котькой.
- Ху!.. Успел-таки! - Тяжело дыша, прошептал он и повернулся к бабке. - Все в порядке! Замкнул. Еще и веслом дверь подпер. Не выбежит...
- Спасибо, сынок, - погладила его бабка по мокрому челке. Потом перевела взгляд на Чайника и молча вздохнула. Но тот ни взгляда не заметил, ни вздоха не услышал. Даже не обернулся.
Григорий Половинка смотрел на Сэму влюбленными, сияющими глазами. И Котька подумал: «Как ему, наверное, хотелось быть на этом концерте! Чувствовать гордость за своего, такого необычного одаренного дяди, да и просто посмотреть на его фокусы. Ну и что, что это родной дядя, он живет отдельно от него и не каждый день видит, как тот выступает... И все же побежал ловить козу, чтобы баба и Чайник могли посмотреть фокусы».
Эта мысль взволновала Котьку.
И вдруг он понял, что мужество, храбрость, отвага, о которых так много он думал, - это, конечно, прекрасные качества, качества, без которых настоящего человека быть не может. Но все же... это не самое главное. Волк тоже храбрый. А орел отважный. А мангуст (тот, что, помнишь, борется со змеей) - мужественный... Самое главное все же в человеке - это человечность. То, что отличает ее от всех других живых существ на Земле. А человечность - это очень большое, емкое понятие. Это и доброта, и чуткость, и благородство, и самопожертвование... и, главное, понимание... Понимание, что ты человек и должен всегда поступать, как человек (хотя тебе порой это нелегко, неприятно и не хочется).
И вот сидят Чайник и Петякантроп. Рты от восхищения рты, глаза горят любопытством... Обо всем на свете забыли. Обо всем, кроме собственного наслаждения и радости... И хоть сказали бабке и Сэму, что уже все поняли, но в действительности поняли еще далеко не всем. И правду говорила баба - очень и очень им еще надо готовиться к запуску на Землю, чтобы стать настоящими людьми, достойными этого слова жителями планеты.
И не только им надо готовиться, может, и ему, Котьке, тоже...
А вот этот маленький, щуплый Григорий Половинка, в очках и с мокрым оттопыренным челкой, Григорий Половинка, который так забавно смеется, прикрыв рот ладонью, все понимает. И ему не надо готовиться. Он на Земле. Вот!..
Глава XVII
Последняя, заключительная, действие которой происходит уже в Киеве, в школе, первого сентября.
Лето...
Кажется, всегда такое длинное-длинное, целых три месяца.
А пройдет, обернешься назад - как один солнечный день. Мельк - и нет! Только сладко щемят воспоминания о живом тепло не одетой асфальтом земли под босыми ногами, о терпковатый вкус каких лесных ягод, сорванных губами прямо с куста, о мгновенном синеглазый взгляд незнакомого девочки на борту скорой «Ракеты»...
...У них в классе уже выработалась традиция - первого сентября приходить на полчаса раньше, чтобы успеть к торжественной линейке, до первого звонка, поделиться впечатлениями.
Когда Котька прибежал (он немного запоздал, потому что мама не смогла вовремя погладить рубашку), все уже толпились на привычном месте - у каштана при входе на площадку.
В центре, как всегда, стоял Игорь Дмитруха.
Спасокукоцкий и Кукуевицький, захлебываясь и перебивая друг друга, рассказывали о своих приключениях в пионерском лагере «Пуща-Водица».
И как они не захлебывались, приключений хватило ненадолго. Рассказав, как они бросались перед сном подушками, как однажды выпили за обедом весь девичий компот и как героически выкрутили в туалете лампочку, Спасокукоцкий и Кукуевицький замолчали.
Слово взял Валера Галушкинский. Он рассказал, как с родителями ездил на машине (у валериных родителей был «Москвич») на Закарпатье. Поездка была очень интересная, но, кроме того, что все время то «садились» скаты, то отказывал мотор, Валера почему-то ничего вспомнить не смог.
Витасик Дьяченко был на Киевском море. Купался и загорал.
Галочка Билан и Светочка Черненко тоже были на Киевском море, тоже, купались и загорали.
