Увидав меня, Дюрок повел меня в кабинет императора.
Если бы вы встретились с Наполеоном, не зная, что это Наполеон, то вы не заметили бы в нем ничего необыкновенного: просто маленький, толстенький человек с большим лбом и толстыми ногами, на которых были белые кашемировые панталоны в обтяжку и белые чулки.
На меня он поглядел довольно милостиво. Он отпустил своего секретаря, и мы остались с глазу на глаз. Не говоря ни слова, он принялся меня оглядывать с головы до ног.
Будучи сам маленького роста, Наполеон очень любил окружать себя красивыми и высокими людьми. Поэтому я, конечно, не мог не понравиться ему.
— Итак, господин Жерар, — произнес, наконец, император, постукивая пальцем по золотому шитью моего мундира, — мне сообщили, что вы очень хороший молодой офицер.
Мне хотелось ответить как-нибудь получше, но я вспомнил слова Ласалля о том, что во мне, кроме усов и шпор, ничего нет, и язык у меня прилип к гортани. Император следил за душевной борьбой, которая отразилась на моем лице, и ждал ответа.
— Да, да, теперь я вижу, что вы именно такой чело-век, который мне нужен, — сказал он, — храбрых и умных людей у меня много, очень много. Но храбрый и…
Император не кончил своей речи. Я не мог понять, к чему он клонит, но тотчас же заявил о своей готовности итти хоть на смерть ради императора.
— Вы хорошо владеете саблей? — спросил император.
— Так себе, ваше величество.
— Ваш полк выбрал вас, чтобы биться с чемпионом Шамбаранского гусарского полка.
Я обрадовался: стало-быть, император знает кое-что о моих подвигах.
— Точно так, ваше величество, товарищи оказали мне эту честь.
— А вы, чтобы напрактиковаться, в течение недели перед поединком оскорбили шестерых учителей фехтования и дрались с ними на дуэли.
— Никак нет, ваше величество, я дрался с семью учителями фехтования.
— С какими результатами?
— Учитель фехтования двадцать третьего полка тронул мой левый локоть, ваше величество.
Улыбаясь своей странной улыбкой (император всегда улыбался одними губами, глаза же оставались бесстрастными), он сказал:
— Я нуждаюсь в ваших услугах, господин Жерар. Мне нужен человек, умеющий владеть саблей. Я решил выбрать для этого дела именно вас, но, прежде всего, приказываю нам хранить это дело в строгой тайне. Пока я жив, никто, кроме нас, не должен знать дела, которое я вам поручаю.
Я вспомнил о Талейране и Ласалле, но дал императору требуемое слово.
— Затем я не нуждаюсь в ваших мнениях и догадках. Вы должны только исполнять то, что вам прикажут.
Я поклонился.
— Я нуждаюсь в вашей сабле, а не в вашем уме. Думать буду я сам. Вы меня поняли?
— Точно так, ваше величество.
— Вы знаете Канцелярскую рощу в лесу Фонтенебло?
Я опять поклонился.
— Там имеется большая пихта, к которой вы должны притти в десять часов вечера. Я буду вас там ждать.
Эту пихту я знал очень хорошо, так как под нею я в течение недели имел три свидания с одной хорошенькой девушкой.
— В лес мы пойдем вместе, — продолжал император, — вы должны иметь саблю, но пистолетов с собой не берите ни в каком случае. Ко мне вы с разговорами не обращайтесь, и я с вами также не буду говорить ни слова. Вы меня понимаете?
— Понимаю, ваше величество.
— Там мы увидим двух человек, стоящих под деревом. Приблизимся мы к этим людям вместе. Если я подам вам знак защищать меня, обнажайте саблю. Если же я стану спокойно разговаривать с этими людьми, стойте смирно и ждите событий. В случае, если произойдет схватка, вы должны принять все меры к тому, чтобы ни один из них не ушел живым.
— Ваше величество! Я уверен, что легко справлюсь с двоими, но не лучше ли будет, если я пойду с товарищем?
— Я вам приказал уже не спорить со мной. Делайте лишь то, что я вам приказываю. Если сабли будут обнажены, ни один из них не должен остаться в живых.
— Они и не останутся в живых, ваше величество.
— Очень хорошо! Больше ничего не надо. Можете итти.
Я повернулся к двери, но в эту минуту мне пришла в голову какая-то блестящая мысль и я заикнулся:
— Я думал, ваше величество…
Император кинулся на меня, как дикий зверь. Я так и ждал, что он меня отколотит.
— Вы думали?! — закричал он, — вы? Да неужели вы воображаете, что я прошу вас думать?! А я-то предполагал что вы единственный человек, который… Однако, довольно! В десять часов вечера извольте явиться в назначенное место — и больше ни слова!
