А ссора та вышла по такому глупому поводу, что и вспоминать стыдно. Князь бельзский, Александр, отчего-то зачастивший в Галич, стал напевать на ухо князю Мстиславу Удалому, что, мол, зять его, сговорившись с ляхами, замышляет убийство тестя. Ни больше ни меньше как именно убийство.
Мстиславу Мстиславичу плюнуть бы в бесстыжие глаза князя Александра. Не плюнул — поверил ему! Потом, уже вспоминая, как все было, удивлялся: ведь видно же было, что врет! И поверил.
Во-первых, Александр был давним врагом Даниила. И, зная лукавую душу Александра, нетрудно было догадаться, что мысль отомстить Даниилу Романовичу не могла не сделаться главной в его жизни. Ляхов приплел! Ну да, с герцогом Лешком Даниил поддерживал дружеские отношения. Ну, а как иначе? Соседи ведь. И от Мстислава Мстиславича зять этого союза не скрывал. А дружба с герцогом, по сути дела, и была в лживых устах Александра единственным доказательством того, что Даниил замышляет убийство.
На Калке, между прочим, князя Александра не было. Не пошел тогда в поход, отговорившись болезнью. Отделался небольшим отрядом под началом старенького сотника. Весь этот отряд, конечно, лег костьми — никто не вернулся.
Мстислав Мстиславич, поверив Александру, ничего не придумал лучшего, как отнять у зятя часть его владений. Вместо того чтобы вызвать Даниила к себе и расспросить хорошенько — отправил полк к Владимиру-Волынскому: договорились тогда с Александром вдвоем действовать против Даниила Романовича.
Зять оказался молодец! И Мстиславов полк прогнал, и Александру досталось. Князь бельзский, однако, все не успокаивался, требовал от Удалого новой поддержки. И Мстислав Мстиславич, подогреваемый клеветой, а также обидой за поражение своего полка, подумывал уже о том, чтобы нанять половцев и устроить с Даниилом настоящую войну — с осадами, с битвами в широком поле. Но тут приехал в Галич от князя Александра приближенный его боярин Ян якобы с новыми сведениями о злоумышлениях Даниила — и такую понес ложь, такую несуразицу, что, слушая его, Мстислав Мстиславич сразу понял: врет. И если сейчас врет князь Александр, то неужели раньше правду говорил? Прямо глаза раскрылись.
Послал Удалой гонцов к зятю, позвал его к себе. Даниил приехал — без дружины, без войска. Повинился перед ним Мстислав Мстиславич, и с тех пор никаких разногласий у них с зятем не было.
А ту обиду, которую Удалой нанес Даниилу, не дав ему по закону принадлежащего Галича, он исправит. Вот встанет на ноги — и исправит. И все опять будет хорошо.
Князь прикрыл глаза, представляя себя, какой радостный день будет, когда он посадит зятя на столь желанный ему галицкий стол. Праздник будет — на всю землю. Надо и князей отовсюду позвать — пусть знают, что на галицкой земле появился новый могущественный владетель. Заодно можно будет и недругов своих поточнее определить: кто на праздник не приедет — от того в будущем и ждать всяких козней.
Времени после ухода боярина Глеба Зеремеевича прошло достаточно, а мечник Никита все не появлялся. Князь ждал его. Он хотел отправить Никиту во Владимир-Волынский с поручением. Здесь, в Торческе, Никита был, наверное, самым надежным для Мстислава Мстиславича человеком. Ему одному мог доверить князь тайное поручение: передать Даниилу, что собрался готовить поход на Галич. И еще лучше — позвать бы Даниила сюда, в Торческ. Об этом замысле до поры, кроме них двоих, никто не должен знать.
Уж Даниил-то Романович с Галичем справится, сумеет Тамошних бояр поприжать. Мстислав Мстиславич вот не смог. И зла им никакого не чинил, и за то, что уграм помогали в свое время, не наказывал. Что там — не наказывал, не поминал даже никогда об их вине. Какого им еще рожна надо было? Жилось им под князем не хуже, чем под королевичем Коломаном, а вот — зачем-то пустили слух промеж себя, что хочет, мол, Мстислав Мстиславич их всех схватить и продать половцам! Даже цену называли, сколько-то там за голову. Боярин Жирослав этот слух пустил, а все остальные поверили. А разве кто из них не знал, что Удалому всю его жизнь ни золота, ни серебра не нужно было? Военную добычу — и ту делил между дружиной своей да жителями. И, зная это, поверить, что хочет Удалой обогатиться, продавая их боярские головы? В бреду пьяном могло такое в их головы прийти.
