Тем не менее в один прекрасный день все бояре покинули Галич, ушли в горы карпатские с семьями, со скарбом, с челядью. Изумленный Мстислав Мстиславич не знал, что и делать. Спасибо — духовник его выручил, отец Тимофей. Сам пошел за боярами в горы, нашел их, разоблачил клевету Жирослава, привел всех обратно. Чтобы их совсем успокоить, Мстислав Мстиславич и лживого боярина трогать не стал — черт с ним, пусть живет. Он и живет! Кто другой от стыда, может, и уехал бы куда-нибудь, а Жирославу как с гуся вода.
Бояре после этого случая утихомирились. Но ненадолго. Теперь нового врага придумали Мстиславу Мстиславичу — угорского королевича Андрея, которому когда-то в знак дружбы Удалой пообещал в жены младшенькую дочь Марью и отдал, а вернее сказать — подарил Перемышль. По доброй воле подарил, желая мира с уграми! А ведь мог тогда, после победы под Галичем, всю Угорщину завоевать и к своим владениям присоединить. Захотел, чтобы все было как лучше. Подрастай, королевич Андрей, женись на Марье — и живите в любви, дарите старому князю Мстиславу внуков!
Добрались бояре галицкие и до королевича. Стали ему старую песню напевать, которой он еще не слышал: галицкий князь против тебя, королевич, зло замышляет, хочет тебя убить, на отца твоего пойти войной. Королевич по малолетству им поверил. Бросил Перемышль, убежал к отцу, давай ему жаловаться на Мстислава Мстиславича.
Ну ладно — несмышленый еще юноша, мальчик. Но король-то должен был догадаться, что тут нечисто? Зачем бы галицкому князю строить козни против своего будущего зятя? Для того, что ли, он обручал его с младшей дочкой, чтобы убить? Сами же тогда этому обручению радовались, помолвку королевича с армянской царевной скоренько расторгли. Думать-то надо. Нет, не захотел думать король Андрей, вошел с войском в галицкую землю.
Мстислав Мстиславич, желая уладить недоразумение, все слал к королю гонцов. Тот и слышать ничего не хотел. Брал город за городом. Теребовль взял, Тихомлю. От Кременца отошел — не смог взять. Не пошел и к Галичу. Говорили, что наколдовали королю волхвы: мол, как увидишь Галич, так и умрешь на месте. Только в эти разговоры Мстислав Мстиславич не верил. Просто боялся его король Андрей, боялся до сих пор, хотя, конечно, после поражения на Калке трепета перед воинской славой и счастьем Удалого у всех поубавилось.
Не пойдя к Галичу, король пошел на Звенигород. Тут уж Мстислав Мстиславич решил сам его встретить. И встретил — показал королю, что такое Мстислав Удалой! Едва Андрей жив ушел с поля, с остатками войска бежал к себе в Угорщину. Не преследовал его, князь галицкий вернулся в Галич.
Но жить спокойно ему уже не дали. Видно, отчаявшись скинуть Мстислава Мстиславича чужими руками, бояре принялись за него сами. Тот же Судислав, тот же Глеб Зеремеевич стали с ним говорить от имени всей галицкой земли! И что с королем-де надо помириться, и что помолвку королевича с Марьей надо возобновить, да что там возобновить — женить их, и все. И самое лучшее будет, если королевич сядет в Галиче. Подумай, князь Мстислав! Земля галицкая тебя не хочет. Даниила не хочет. Отдашь Галич Даниилу — навек его потеряешь, он обратно не отдаст. Отдашь королевичу — в любое время возьмешь обратно.
Стыд вспомнить — но Мстислав Мстиславич тогда согласился с их доводами! Ни с зятем не посоветовался, ни с кем. Оставил за собой одно Понизье — и уехал в конце концов в Торческ.
Бояр послушать — так вроде все правильно. А как сам подумаешь — волосы на голове топорщатся от стыда. Воевал, воевал — и довоевался: обделил зятя Даниила, нанес ему обиду. Неоднократно битых угров сам допустил до Галича — и дочку свою, любимицу, им в придачу отдал. У-у.
Стукнула дверь. Мстислав Мстиславич открыл глаза, посмотрел. Это вошел Никита. Ну вот, слава Богу.
Никита-мечник тоже был уже не тот, что прежде. Не постарел, а изменился сильно. Шрам, что остался у него от татарского удара, испортил ему лицо. Что-то повредилось с левым веком у Никиты, оно до конца не открывалось, только наполовину. И из-за полузакрытого глаза лицо Никиты казалось всегда перекошенным.
