Не могу представить, что он на такое способен. Чушь какая-то! Даже думать смешно. И я вспомнила рассказ доктора Нэша о моем пребывании в больнице. Вы утверждали, что врачи сговорились против вас. У вас наблюдались симптомы паранойи.
Теперь, похоже, они вернулись.
Внезапно приходит воспоминание. Вырвавшись из пустоты прошлого, оно больно бьет меня, отбрасывает назад – и так же внезапно исчезает. Я и Клэр, еще одна вечеринка. «Господи, – говорит она, – как же это все надоело! Знаешь, что я думаю? Что все просто помешались на этом сексе. Ну, собачки тоже трахаются, правда? Шуму много, и только. Как его ни назови, сути это не меняет».
Неужели это возможно: пока я пребывала в личном аду, Клэр и Бен нашли утешение в объятиях друг друга?
Я опускаю взгляд. Телефон камнем лежит у меня на коленях. Я понятия не имею, куда уходит Бен каждое утро и куда заходит по пути домой. Куда угодно. А у меня нет ни малейшей возможности строить подозрения, основываясь на других подозрениях, и связывать между собой факты и мелкие детали. Даже если в один прекрасный день я застану Бена и Клэр в постели, то сразу же об этом забуду. От такой жены гулять – милое дело. Может, я их уже видела в постели и успела запамятовать.
Я думаю так – и в то же время как-то не верится. Я доверяю Бену – и в то же самое время ни капли ему не доверяю. Оказывается, вполне можно жить, имея в голове две противоположные точки зрения, балансируя между ними.
Но зачем все-таки он лжет? Он думает, что так будет лучше, беспрестанно повторяла я себе. Защищает тебя. Скрывает от тебя то, чего тебе лучше не знать.
Конечно же, я позвонила. Я не могла иначе. Раздался гудок, потом другой, третий, потом щелчок и голос. «Здравствуйте, – сказал голос. – Пожалуйста, оставьте ваше сообщение».
Это был голос Клэр. Сомнений быть не могло.
Я оставила сообщение: «Пожалуйста, перезвони мне. Это Кристин».
И спустилась вниз. Что ж, я сделала все, что могла.
И стала ждать. Час, другой. Все это время я писала в дневнике. Но Клэр так и не перезвонила. Я сделала себе сэндвич и съела его в гостиной. Потом пошла на кухню и принялась вытирать стол, сгребая крошки в ладонь и отправляя их в раковину – и тут в дверь позвонили. Это напугало меня. Я отложила губку, вытерла руки кухонным полотенцем, висевшим на ручке духовки, и отправилась посмотреть, кто это.
Через матовое стекло виднелись очертания мужчины. Не в униформе, нет, скорее, в костюме и при галстуке. Бен? – подумала я, но тут же отмела эту мысль: он еще на работе. И открыла дверь.
Это оказался доктор Нэш. Я поняла это отчасти потому, что больше было некому, но отчасти, хотя, читая о нем утром в дневнике, я представления не имела о том, как он выглядит, а мужа своего не вспомнила даже после того, как он сказал мне, что он, собственно, муж, оттого, что я узнала его. Волосы у него были короткие, с пробором, галстук повязан кое-как, свитер не сочетался с пиджаком.
Должно быть, он заметил мой удивленный взгляд.
– Кристин? – спросил он.
– Да, – ответила я. – Да. – И лишь чуточку приоткрыла дверь.
– Это я, Эд. Эд Нэш. Доктор Нэш.
– Я знаю, – ответила я. – Я…
– Вы читали дневник?
– Да, но…
– У вас все в порядке?
– Да, вполне.
Он заговорил тише:
– Бен дома?
– Нет. Его нет. Просто я… мм… не ждала вас. Мы разве договаривались о встрече?
Он помедлил – всего несколько секунд, но и этого было достаточно, чтобы нарушить плавный ритм нашего разговора. Не договаривались, я это знала. Или, во всяком случае, в дневнике ничего про это не было.
– Да, – ответил он. – Разве вы не записали это в дневник?
Не записала, но говорить ему не стала. Мы стояли на пороге дома, который я пока не научилась считать своим, и смотрели друг на друга.
– Можно войти? – спросил он.
Я не сразу ответила. Поскольку не была уверена, что хочу его впускать. Это отчего-то казалось мне ошибкой. Предательством.
Но кого я предавала? Бена и его доверие? Теперь я и не знала, важно это для меня или нет. После того, как он мне соврал. А я убила целое утро, читая одну его ложь за другой.
– Да, – сказала я и открыла дверь.
Входя, он кивнул и огляделся. Я забрала у него пиджак и повесила на вешалку рядом с дождевиком – судя по всему, принадлежавшим мне.
