– Он не знает, что я все записываю. Не знает, что я могу его подловить. Наверное, ему так легче.
– Только ему?
– Нет, полагаю, и мне тоже. Или, во всяком случае, он так считает. Но это не так. И я не знаю, могу ли ему доверять.
– Кристин, мы постоянно меняем факты, переписываем историю, чтобы облегчить себе жизнь, чтобы подогнать их под нашу собственную версию событий. Делаем это машинально. Не задумываясь. Если мы постоянно пытаемся убедить себя, что некое событие имело место, то начинаем сами в это верить и «вспоминать». Ведь Бен именно так и делает, правильно?
– Наверное, – ответила я. – Но я чувствую, что он меня обманывает. Прикрывается моей болезнью. Думает, что может перекроить историю так, как ему хочется, и я ничего не узнаю и ни о чем не догадаюсь. Но я-то знаю, точно знаю, что он делает. Так что не доверяю ему. Ведь в конечном итоге он меня отталкивает, доктор Нэш. И все портит.
– И что? – сказал он. – Что, по-вашему, вы можете с этим сделать?
Я уже знала, что ответить. Я прочла то, что написала сегодня утром. О том, в чем я должна ему доверять. А в чем не должна. В конце концов мой вывод сводился к следующему: дальше так продолжаться не может.
– Я должна рассказать ему о том, что веду дневник. Должна. И о том, что мы видимся.
Какое-то время доктор Нэш молчал. Не знаю, чего я ждала. Неодобрения?
– Полагаю, это разумно, – наконец произнес он.
Волна облегчения захлестнула меня.
– Правда?
– Да, – ответил он. – Я сам уже пару дней думаю: так будет лучше всего. Я и не знал, что прошлое в изложении Бена станет так отличаться от того, что начали вспоминать вы. Но также мне кажется, что мы видим лишь половину картины. Судя по тому, что вы говорили, к вам начинают возвращаться подавленные прежде воспоминания. Думаю, разговор с Беном вам необходим. Поговорите с ним о прошлом. Это очень поможет процессу.
– Вы так считаете?
– Да. Может, скрывать наши встречи от Бена было ошибкой. К тому же сегодня я общался с персоналом Варинг-Хауса. Хотел узнать, как вы там жили. Говорил с медсестрой, с которой вы дружили. Ее зовут Николь. Она сказала, что только недавно снова вышла на работу, но очень обрадовалась, когда узнала, что вы вернулись домой. Сказала, что Бен любил вас, как никто другой. Он приезжал навещать вас практически каждый день. Сидел с вами в саду или в вашей палате. И очень старался не терять бодрости духа. Они успели хорошо его узнать. И всегда ждали, когда он придет… – Доктор Нэш помедлил. – Почему бы вам не взять с собой Бена? – (И снова пауза.) – В любом случае я хочу с ним встретиться.
– Вы не встречались?
– Нет. Я только один раз говорил с ним по телефону, когда попросил разрешения с вами увидеться. Не самый легкий был…
Тут я все поняла. Вот почему он предлагает взять Бена. Он сам хочет наконец с ним встретиться. Чтобы все было в открытую, и больше не было неловких ситуаций, подобных вчерашней.
– Хорошо, – сказала я. – Если вы так считаете…
Он ответил, что да, считает, потом после довольно долгого молчания спросил:
– Кристин, вы сказали, что читали свой дневник?
– Да, – ответила я.
Пауза.
– Сегодня утром я не звонил. Я не говорил вам, где его искать.
И я осознала: да, так и есть. Я полезла в шкаф без особой цели, нашла коробку из-под обуви и, не думая, открыла. Я нашла дневник сама. Почти как если бы помнила, что он там лежит.
– Превосходно! – сказал доктор Нэш.
Я пишу это, лежа в постели. Уже поздно, но Бен все еще работает в кабинете. Я слышу, как он стучит по клавиатуре и щелкает «мышкой». Иногда слышу, как он вздыхает, как скрипит его кресло. Представляю, как он бросает задумчивый взгляд на экран. Я уверена, что услышу, как он выключает компьютер, чтобы идти спать, что у меня будет время спрятать дневник до того, как он войдет в комнату. Теперь, несмотря на разговор с доктором Нэшем, я не хочу, чтобы мой муж прочел то, что там написано.
Вечером в столовой мы поговорили.
– Можно у тебя кое-что спросить? – поинтересовалась я и, когда он поднял глаза, спросила: – Почему у нас не было детей?
Думаю, я спросила это с тайной целью. Мне очень хотелось, чтобы он сказал правду и развеял мои подозрения.
