– Ладно, – говорю я, не зная, что еще сказать.
Ощущаю себя ребенком, которого родители, уходя на работу, оставляют дома одного. Кажется, сейчас услышу: «Ничего не трогай! И не забудь принять лекарство!»
Он подходит и целует меня в щеку; я не отстраняюсь, но и не целую его в ответ. Он собирается открыть дверь и вдруг оборачивается.
– Ой, чуть не забыл! – слишком громко произносит он, причем с неестественно радостной интонацией.
Пожалуй, он переигрывает. Очевидно, он заранее приготовил этот маленький спектакль.
Все оказалось гораздо проще, чем я думала.
– Мы сегодня вечером уезжаем, – говорит Бен. – На выходные. У нас ведь годовщина, и я решил забронировать кое-что. Ты не против?
– С удовольствием, – киваю я.
Он улыбнулся как будто с облегчением:
– Я уже жду не дождусь. Подышим морским воздухом, а? Это пойдет нам на пользу. – Он поворачивается к двери. – Я позвоню тебе попозже. Проверить, как дела.
– Да, – отвечаю я. – Позвони, пожалуйста.
– Я люблю тебя, Кристин. Всегда помни об этом.
Он закрывает за собой дверь. Я возвращаюсь в гостиную.
Немного позже, около полудня. Я сижу в кресле. Посуда вымыта, тарелки аккуратно стоят в сушке. Белье крутится в машине. Я придумала, чем себя занять.
Но сейчас я чувствую опустошенность. Бен сказал правду. У меня нет памяти. Ничего не помню. В доме нет ни единой вещи, которую я бы помнила. Даже фотографии – ни вокруг зеркала, ни в альбоме – не вызывают никаких ассоциаций, и с Беном у меня не связано никаких воспоминаний, не считая нашего утреннего общения. Как будто моя память стерта.
Я закрываю глаза, пытаюсь вызвать что-нибудь из небытия. Хоть что-нибудь. Вчерашний день. Прошлое Рождество. Любое Рождество. Свою свадьбу. Ничего.
Встаю, брожу по дому. Из комнаты в комнату. Медленно, словно дрейфуя. Веду рукой по стенам, по столам, по изгибам мебели… Но на самом деле ничего не ощущаю. Как же так получилось? Я размышляю. Рассматриваю ковры, разноцветные половички, фарфоровые фигурки на каминной полке, коллекцию декоративных тарелок на стене в кухне. Пытаюсь внушить себе, что это мое. Все это – мой дом, мой муж, моя жизнь. Но нет, это не принадлежит мне. Открываю шкаф в спальне, в нем висит незнакомая мне одежда – аккуратно, словно пустая оболочка некой женщины-невидимки. Женщины, в дом которой я проникла, попользовалась мылом и шампунем, надела халат и тапочки. Она затаилась во мне, как призрак, холодный и неприступный. Утром я со странным чувством перебирала белье в ящике, рассматривала трусы, лежавшие вперемешку с колготками и чулками, как будто боялась, что меня застукают. Когда я обнаружила в глубине шелковые трусики, колготки и чулки, мне стало ужасно неловко: такое белье покупают не только для себя. Наконец, положив все обратно в том же виде, я выбрала бледно-голубые трусики и подходящий лифчик, натянула плотные колготки, надела брюки и блузку.
Потом я села за туалетный столик, чтобы хорошенько рассмотреть свое лицо. Я осторожно подняла глаза на отражение в зеркале. Я разглядывала морщины на лбу и мешки под глазами, улыбнулась, увидела свои зубы, тонкие морщинки в уголках рта, «птичьи лапки» вокруг глаз. Я заметила пигментные пятна на коже, а на лбу странное бледное пятно, напоминающее не до конца прошедший синяк. Я нанесла немного тонального крема. Потом чуть-чуть пудры и румян. Мне представилась женщина – моя мать, как я понимаю, называвшая это боевой раскраской. И сегодня, после того как я накрасила губы и ресницы, это выражение было точно к месту. Я действительно ощущала, что готовлюсь к некой битве или битву готовят для меня.
Отправить меня в школу. Сесть и накраситься. Я пытаюсь представить еще какие-нибудь действия мамы. Но безрезультатно. Только какое-то марево, бездонные провалы между крохотными островками воспоминаний, годы, ушедшие в никуда.
В кухне я открываю шкафчики: упаковки пасты, пачки риса «Арборио», банки фасоли. Я не знаю этих марок. Я помню, как ела тост с сыром, рыбу на пару, сэндвичи с солониной. Я беру наугад банку с надписью «Молодой горошек» и пакетик с каким-то кускусом. Понятия не имею, что там внутри, и уж тем более – как это готовить. Как я выкручиваюсь, хозяйка дома?
