– И что, так каждый день? – спрашиваю я.
– В целом да. – Он берет тост, намазывает маслом. – Хочешь? – Я мотаю головой, и он откусывает кусочек. – Обычно ты все помнишь, пока бодрствуешь, но во время сна почти все забываешь… Кофе вкусный?
Я говорю, что очень. Он берет у меня альбом.
– Это что-то вроде твоего дневника. Несколько лет назад у нас случился пожар, сгорело много фотографий, других вещей. Но кое-что сохранилось. – Он показывает на первую страницу. – Это твой диплом. И твоя фотография в день окончания учебы.
Я рассматриваю фотографию. Я на ней улыбаюсь, щурясь на солнце, на мне черная мантия и фетровая шляпа с золотой тесьмой. Сзади меня, отвернувшись от камеры, стоит какой-то мужчина в костюме с галстуком.
– Это вы? – спрашиваю я.
– Нет, – улыбается он, – мы разного выпуска. Я тогда еще продолжал учебу. Химия.
Я поднимаю на него глаза:
– Когда мы поженились?
Он поворачивается ко мне, берет руку в свои ладони, и я поражена тем, какие у него мозолистые, немолодые руки, совершенно непривычное ощущение.
– Через год после того, как ты защитила докторскую. Мы встречались уже несколько лет, но ты, ну, мы оба считали, что надо подождать, когда ты закончишь учебу.
Что ж, разумно, хотя это решение, по-видимому, исходило от меня. А хотела ли я вообще выходить за него?
– Мы были без ума друг от друга, – сказал он, словно читал мои мысли. – И до сих пор без ума.
Я не знаю, что на это ответить. Улыбаюсь. Он делает глоток кофе и снова обращает внимание на альбом, который лежит у него на коленях, переворачивает несколько страниц.
– Ты занималась английской филологией, – продолжает он. – После окончания учебы сменила несколько работ. Секретарь, менеджер по продажам… По-моему, ты сама не понимала, чем хочешь заниматься. Я получил диплом бакалавра и учился, чтобы стать преподавателем. Несколько лет было тяжеловато, но потом дела у меня пошли в гору, и в результате мы живем, как живем.
Я осматриваю гостиную. Комфортно, стильный дизайн. Преуспевающий средний класс. Над камином картина в раме, лесной пейзаж. На каминной полке рядом с часами – фарфоровые фигурки. Интересно, участвовала ли я в выборе интерьера?
– Я преподаю в средней школе в этом районе. Сейчас я завуч, – говорит Бен, но в его голосе ни тени гордости.
– А я кем работаю? – задаю я вопрос, хотя на самом деле знаю единственно возможный ответ.
Он сжимает мою руку:
– Ты оставила работу. После несчастного случая. Ты не работаешь. – И, видно почувствовав мое огорчение, добавляет: – Тебе и не нужно. Я неплохо зарабатываю на двоих, у нас все есть. Мы хорошо живем.
Я закрываю глаза, кладу руку на лоб. С меня довольно, я хочу, чтобы он заткнулся. Больше информации мне не переварить, и если он не замолчит, я в конце концов взорвусь.
«Что же я делаю целый день?» – вертится на языке, но мне страшно услышать ответ, а потому предпочитаю промолчать.
Бен доел тост и отнес поднос на кухню. Вернулся уже в пальто.
– Мне пора на работу. – (Я почувствовала беспокойство.) – Не волнуйся. Я тебе позвоню. Обещаю. Просто помни: сегодня такой же день, как и вчера. Все будет в порядке.
– Но… – начинаю я.
– Извини, пора бежать, – перебивает он. – Да, перед уходом мне надо объяснить тебе кое-что.
Мы идем на кухню, и он показывает, где что лежит, что в холодильнике можно съесть на обед, а еще пластиковую доску на стене, к которой на леске подвешен черный маркер.
– Я пишу для тебя напоминалки, – говорит он.
На доске одинаковыми ровными буквами написано: Пятница и ниже: Стирка? Прогулка? (Взять телефон!) ТВ? Под словом Ланч Бен написал, что в холодильнике есть немного лосося, и добавил: Салат? В конце приписал, что будет дома к шести.
– Еще у тебя есть ежедневник, – говорит он. – В сумочке. Там в конце важные номера телефонов и наш адрес, на случай если ты потеряешься. И еще мобильный.
– Что?
– Телефон. Только без проводов. Его можно носить с собой и пользоваться вне дома, где угодно. Обязательно возьми его, если решишь куда-нибудь пойти.
– Хорошо, – произношу я.
– Отлично! – Мы идем в прихожую, он берет поношенный кожаный портфель. – Ну все, я пошел.
