Мой взгляд падает на одну из фотографий. Она подписана «Кристин» – стрелка указывает на меня новую, то есть старую: я сижу на скамейке на набережной рядом с каким-то мужчиной. Имя мне знакомо, но как-то смутно, словно я должна «через силу» поверить, что это я. На снимке мы оба улыбаемся, держась за руки. Мой спутник видный, привлекательный, и, присмотревшись, я понимаю, что это тот самый мужчина, рядом с которым я проснулась, который так и спит в постели. Рядом подпись: «Бен» – и дальше: «Твой муж».
Я ловлю ртом воздух и хватаюсь за стену. «Нет! – проносится в голове. – Нет, этого не может быть!» Я быстро пробегаю глазами по остальным снимкам. На всех мы с ним вместе. Вот я в каком-то безвкусном платье снимаю упаковку с подарка, вот мы вдвоем в одинаковых ветровках стоим на фоне водопада, а у наших ног возится собачка. А вот я сижу с ним рядом, потягивая апельсиновый сок, в том самом халате, что видела в спальне.
Я продолжаю пятиться, пока не упираюсь спиной в холодную кафельную стену. И в этот миг у меня в голове проносится нечто похожее на воспоминание… Я пытаюсь ухватить его, но оно улетучивается, как пепел на ветру. И тут я осознаю, что в моей жизни существует «тогда», «до», хотя я не могу сказать до чего, и «теперь», а между ними – лишь бездонная, безмолвная пустота, которая и привела меня сюда, в этот дом, к этому незнакомцу.
Я возвращаюсь в спальню. В руке у меня как улика одна из фотографий: на ней я вместе с мужчиной, рядом с которым проснулась.
– Что это значит?! – кричу я, слезы ручьем текут по лицу; мужчина садится в постели, глаза полуприкрыты. – Кто вы такой?
– Я твой муж, – произносит он сонным голосом, не обращая внимания на мою наготу; на лице ни тени волнения. – Мы женаты много лет.
– Что вы такое говорите? – Мне хочется бежать без оглядки, но некуда. – Лет? Каких еще лет?
Он встает с кровати.
– Держи. – Подает мне халат и ждет, когда я оденусь; на нем пижамные штаны, которые ему явно велики, и белая майка. Он смутно напоминает мне отца. – Мы поженились в восемьдесят пятом. Двадцать два года назад. Ты…
Я не даю договорить:
– Что?! – Кровь приливает к лицу, комната начинает кружиться. Тиканье часов где-то в доме отдает ударами молота. – Но… – (Он делает шаг мне навстречу.) – Как же?..
– Кристин, тебе сорок семь лет.
Я смотрю на него, и этот незнакомый мужчина мне улыбается. Я не хочу ему верить, я не хочу даже слышать, что он говорит. Но он продолжает:
– С тобой произошел несчастный случай. Очень серьезный. Ты получила травму головы. И теперь не можешь вспомнить многие вещи.
– Какие вещи? – говорю я. – Что, за все двадцать пять лет?!
Он делает еще один шаг, приближаясь ко мне, как к испуганному животному.
– Да почти всю жизнь, – говорит мужчина. – Ты помнишь себя лет до двадцати. А порой и того меньше.
В голове ураган, проносятся какие-то цифры, даты… Мне не хочется задавать этот вопрос, но я понимаю, что должна:
– Когда… Когда это случилось?
Он смотрит на меня, на его лице смесь сострадания и отчаяния.
– Тебе было двадцать девять…
Я закрываю глаза. Сознание отказывается воспринимать эту информацию, но где-то в глубине души я знаю, что это правда. Сама того не желая, я вновь начинаю плакать, и он, этот Бен, тоже. По-прежнему стоя на пороге, я слышу, как он приближается. Вот он совсем близко, и я не отталкиваю его, когда он обнимает меня и крепко прижимает к себе. Мы стоим обнявшись и тихонько покачиваемся, и это движение какое-то родное. Мне становится немного лучше.
– Я люблю тебя, Кристин, – говорит мужчина.
Я знаю, что должна сказать: «И я тебя», но не могу. Я ничего не говорю. Какая тут может быть любовь? Он мне чужой. В голове хаос, нужно столько всего понять. Например, как я здесь очутилась, как живу изо дня в день? Но я не знаю, как спросить.
– Мне страшно, – говорю я.
– Знаю, – отвечает мужчина. – Знаю. Не волнуйся, Крис. Я с тобой. Я всегда буду с тобой. Все будет хорошо, поверь мне.
Он предлагает мне осмотреть дом. Я почти успокоилась. Надеваю короткие спортивные штаны и старую футболку, а он накидывает мне на плечи халат. Мы выходим на лестничную площадку.
