– По-моему, нам пора. И так засиделись, а твоей сестре лучше побыть одной.
– Всегда буду рада видеть вас. Ирина не стремилась удерживать гостей. Она хотела остаться одна для того, чтобы привести свои мысли в порядок.
– Ты забыл, зачем мы приходили, – возразила мужу Анна Анатольевна.
– Ей сейчас не до этого, завтра придем.
– Говорите, чего уж там, – неожиданно помогла сестре Ирина Анатольевна.
– Мы хотели попросить у тебя денег взаймы, – скороговоркой выпалила младшая.
– Сколько? – коротко поинтересовалась хозяйка.
– Видишь ли, дети растут незаметно, а тут кооператив подвернулся…
– Сколько? – повторила старшая сестра, нетерпеливо перебив собеседницу.
– Вообще-то нам много нужно. После короткой паузы добавила: – Дай, сколько сможешь.
– Какой суммы не хватает?
– Пяти тысяч.
Ирина Анатольевна, не сказав ни слова, ушла в другую комнату и через несколько минут вынесла пачку пятидесятирублевых купюр, бросив ее на стол.
– А теперь, оставьте меня, – попросила она гостей.
– И расписки не нужно? – Вконец изумленная сестра, неуверенно взяла деньги.
– Не нужно, – отмахнулась Ирина. – Мы же родные сестры…
После ухода Гладилиных Ирина Анатольевна опустилась в кресло, откинула назад голову, закрыла глаза и задумалась. Но ей не суждено было долго пробыть в одиночестве.
– Я все слышала, мама! – В комнату вернулась дочь.
Мать с сожалением разомкнула отяжелевшие веки и внимательно посмотрела на Любу:
– Осуждаешь?
– Ты не имела права так поступать с моим братом! – Во взгляде дочери светился явный вызов.
– Я пыталась его найти, но не смогла, – сказала мать, оправдываясь. – Ты имеешь моральное право меня ненавидеть, и она вновь закрыла глаза.
Люба демонстративно развернулась и вышла.
Ирина Анатольевна взялась за наведение справок и вскоре выяснила, что хозяевами дачи, которым она подкинула сына, были Вершковы и что они сразу после этого случая переехали в столицу.
Ирина, не теряя времени, позвонила сестре в Москву и попросила ее навести справки об этих Вершковых. На этот раз Анна с готовностью откликнулась на просьбу сестры.
Вот уже неделю Ирина бросала ежеминутные взгляды на телефон, постоянно шагая по комнате. Сидеть она не могла, аппетит пропал, ожидание превратилось в настоящую пытку.
Дочь, возвращаясь из школы, шмыгала в свою комнату, не удосужившись даже взглянуть на мать. Из своей комнаты она выходила только в случае острой необходимости.
В этот вечер все было как всегда. Старшая Казакова буквально висела на телефоне, и стоило позвонить кому-нибудь из знакомых, она снимала трубку, не дождавшись конца первого звонка.
Но как только Ирина Анатольевна убеждалась, что на линии не ее сестра, у нее пропадал всякий интерес к абоненту и она отвечала вялым голосом, намекая, что не расположена к продолжительному разговору.
Последние два дня знакомые почти перестали звонить. Длительное молчание телефонного аппарата еще больше удручало ее. Она подходила к телефону, снимала трубку, какое-то время слушала длинные гудки и клала ее на место.
Уже несколько дней Люба исподтишка наблюдала за матерью, подсматривая в щель чуть приоткрытой двери. Она понимала, что Ирина Анатольевна на грани потери рассудка, ей было невыносимо жаль ее. Страшно хотелось подойти, обнять родного человека за плечи, отвлечь и успокоить, но природная гордость не позволяла перешагнуть самой же установленную черту.
Ирина в очередной раз сняла трубку, чтобы послушать гудки, но их и в помине не было. Она положила и вновь сняла трубку, опасаясь, что АТС отключила телефон, но в этот раз услышала четкий голос телефонистки:
– Это квартира Казаковых?
– Да, да! – обрадованно закричала она.
– Вас Москва вызывает, – известил серый и монотонный голос.
– Большое спасибо, девушка, – поблагодарила она, но та ее уже не слышала.
В трубке что-то щелкнуло и заговорила сестра:
– Алло, Иришка, алло.
– Да, Анюта!
– Я все узнала про Вершковых.
– Рассказывай! – У Ирины учащенно заколотилось сердце, во рту пересохло. Вот сейчас! Сию минуту она узнает о судьбе потерянного сына…
– В Москве действительно проживали Вершковы, – начала Анна Анатольевна, – которые переехали из нашего города. С ними был сын Саша, которого Инга Сидоровна родила уже в зрелом возрасте, перед самым приездом в столицу.
