Заметив лихорадочное волнение в последнее время у своего начальника, учащенное зазывание и спаивание стрельцов и получив наконец приказ о сборе 7 августа в Кремле стрелецких отрядов, новое, тайно протестующее общество решилось и с своей стороны действовать неотложно. Оно-то и послало Дмитрия Мелнова в Кремль для разведки.
Почти заморив коня и сам едва переводя дух от волнения, Мелнов прискакал прямо к избе Елизарьева.
– В Кремле видимо-невидимо собрано народу, – порывисто и задыхаясь рассказывал Мелнов товарищам, – одних посылают в Преображенское, а других оставляют здесь кончать с ближними царскими. Сам я слышал от Гладкого. Он сейчас и сам сюда прибежит.
– Так пора и нам приниматься за дело, – сказал Елизарьев, – пойдемте первое в церковь, поклянемтесь не выдавать друг друга и отстоять царя.
Отперли ближайшую церковь во имя преподобного отца Феодосия на Лубянке. Приходский священник, приятель Елизарьева, вынеся святое Евангелие с Животворящим Крестом, отобрал от них добровольную клятву.
– Ну, теперь с Богом, начнемте. Ты, Мелнов, с Ладогиным, – распорядился Елизарьев, – поезжайте как можно скорее – лошадей не жалейте – в Преображенское и расскажите самому государю обо всем. Пусть соберет своих… а мы останемся здесь и, как начнется свалка, ударим с тыла.
Мелнов и Ладогин ускакали.
Вскоре по отъезде гонцов прибежал на Лубянку и Никита Гладкий отдать последние распоряжения начальника Стремянному полку. К немалому удивлению, вместо сбора всего полка или по крайней мере не менее трех сотен человек, как было указано, он увидел около пятисотенного Елизарьева только незначительную кучку стрельцов.
– Отчего полк не собран? У нас там все готово, а вашего приказа нет! – кричал он. – Скорей скликайте по слободам да слушайте набату. Что вам велят делать, то и делайте.
И он снова убежал в Кремль. Вслед за ним отправился туда и Елизарьев с товарищами, а полк все-таки остался несобранным.
Пробила полночь на башенных часах Кремля. Одолевает сон здорового человека. Напрасно силится он бороться с дремотой, с усилием таращит глаза, пытается завести голосом знакомую песню, – напрасно: отяжелевшие веки опускаются, голос обрывается, в голове становится смутно и туманно. Расставленные у стенных застав и у царских теремов караульные сладко дремлют, опершись на воткнутые бердыши. По временам даже и храп проносится в свежем, чутком ночном воздухе. Тише становится нестройный говор на дворах Лыковом и Житном.
На Верху не спят. С последним звуком полночного боя часов там особенное движение. Забегали огоньки по всем покоям, и на освещенном фоне окон то и дело мелькают тени. Быстро сбежали дежурные стряпчие с дворцовой лестницы, разбудили ближайших часовых и побежали на Лыков и Житный.
– Изготовляйтесь в поход, – говорили они дремавшим стрельцам.
– Да куда? – сонно спрашивают те, отряхаясь и протирая кулаками отяжелевшие веки.
– За царевной. Она сама изволит идти, а куда пойдет, сами увидите.
Ждать оставалось недолго. Не успели стрельцы выстроиться как следует в ряды, как сама царевна сошла с Верху на площадь в сопровождении верного своего Федора Леонтьича и окольничего Нарбекова. Лицо царевны спокойно, только обычные складки глубже засели на лбу, нервы натянуты, белилы и румяны скрывают бледность, а опущенные веки – тревожное выражение. Мерной и плавной, обычной своей грузной походкой с перевальцем, сошла она на площадь и своим обычным же ровным голосом распорядилась:
– Прикажи, Федор Леонтьич, стрельцам следовать за нами к Казанскому.
Приказание передано. «К Казанскому, к Казанскому…» – повторялось с недоумением на разные тоны в рядах. «Царевна хочет молиться, так это делалось ею и прежде обычно, но зачем нас-то всех подымать? Царевна, бывало, ходила прежде и в долгий путь под охраной только нескольких стрельцов, а теперь и весь путь-то рукой подать», – спрашивали некоторые недогадливые стрельцы.
– А нам, Федор Леонтьич, прикажешь следовать за тобой? – спрашивали Шакловитого его денщики Турка, Троицкий и Капранов.
– Вам-то? Да… я и забыл. Вы поезжайте скорей к Преображенскому, остановитесь там в тайности в скрытых местах и высматривайте, где стоят часовые… где скрытее подходы… где царь… не уехал ли он куда… А когда мы туда подойдем, так укажите дорогу.
