– Хорошо, тогда расскажите, что произошло девятнадцатого декабря.
– Темнеет у нас рано. Вот как стемнело, часа в четыре, в больнице начался переполох. Главврачу кто-то звонил, он очумело бегал по больнице и командовал срочно очистить второй корпус. Заставил врачей покинуть свои кабинеты и отправил домой, сказал, через пару дней смогут вернуться.
Второй корпус – это маленькое двухэтажное здание, там у нас лаборатория, морг и подсобные помещения, он соединяется подземным туннелем с главным зданием. Под вечер туда подъехала необычная скорая, написано ■■■■■■■■■■■ на борту, я такие только в Казани видела, пару раз. Я из окна смотрела. Вместе со скорой приехали грузовик и автобус охраны альтовской. Из грузовика на каталке вывезли что-то очень тяжелое в пластиковом мешке: четыре человека в желтых костюмах защиты еле спустили и увезли в здание. Снаружи поставили охрану. Это и были террористы?
– Давайте дождемся результатов расследования. Что-то можете дополнить?
– Нет. А, стойте… Наверное, не важно, но вечером двадцатого числа, когда уходила, видела альтовского охранника с перевязанной рукой, от терапевта выходил.
– Спасибо за ваше время, ■■■■■■■■■■■. Отдыхайте.
* * *
Павел схватил за руку Киру и потащил ее на улицу. Михаил Борисович с неожиданной прытью бежал к выходу впереди всех. Рядом несся Алексей, поддерживая Олесю, последним, вприпрыжку, старался не отставать Владимир.
На полпути к дверям на улицу Орлов понял, что большинство чемоданов и сумок с вещами остались лежать далеко позади. Возвращаться за ними было слишком опасно, но хотя бы его проверенный походный рюкзак пока висел у него за спиной.
Еще пара мгновений – и они вырвались в завывающую тьму краснополярской ночи. Павел опять ослеп от снега и протер очки варежкой. Кира вырвала свою руку. Люди стали в панике озираться. Олеся, казалось, ни на что не реагировала и билась в тихой истерике.
– Скорее, ищем машину, – скомандовал Орлов.
Он резко обернулся – погони за ними не наблюдалось. За стеклом фасада было видно, что лобби аэропорта все такое же мертвое и безжизненное, каким они его и встретили. Перед ними лежало пустынное и занесенное снегом поле парковки, освещаемое одинокими тусклыми огнями. Павел покрутил головой: правее, метрах в двадцати, стоял маленький красный хэтчбек, все остальное пространство было пусто.
– Мы же даже не влезем вшестером. И как мы ее откроем и заведем?
– Что-то острое есть? – откликнулся Смирнов.
– У меня есть. Перочинный ножик. Всегда с собой ношу, – сообщил Михаил Борисович. – Вот и сейчас, только прилетели, сразу достал.
– Сойдет. Молитесь, чтобы там противоугонная не стояла. Пошли!
Павел последовал за Алексеем. Пятидесятилетний главный редактор, будто делал это в сотый раз, быстро подбежал к машине, разбил заднее стекло и открыл переднюю дверь.
– Запрыгивайте! Поедем с ветерком. Михаил, давай свой нож.
Шесть человек кое-как утрамбовались в небольшую машину. Владимир со своей больной ногой сел спереди, Кира плюхнулась на коленки к смутившемуся Михаилу Борисовичу, Павлу досталось место у разбитого окна. Смирнов залез на место водителя и стал быстро сдирать ножиком защитный кожух с рулевой колонки, поддевая его по краям. Павел изумленно следил за его движениями. Через секунд тридцать пластик подался и оголил свое содержимое.
– Алексей, вы автоугонщик, – прокомментировал Орлов.
– Просто хорошо разбираюсь в технике. Так, не мешай, – отреагировал Смирнов и принялся откручивать какие-то винты. Паша не любил и не водил машины, он не совсем понимал, что происходит.
– Олеся, так что там случилось?
Девушка немного пришла в себя.
– Мы пошли в туалет, там было совсем черно, вообще света не было… Я зашла в женские кабинки, вдруг услышала крики из мужского… Побежала на выход, и тут, у дверей, на меня набросился какой-то бешеный… Он был в неадеквате, пытался меня схватить, ревел, царапал… Я отбилась и по съебам, он за мной погнался. Сзади крики Антона и пилота. Они же не спаслись? – Она опять зарыдала.
– Металлическое и длинное что-нибудь нужно, – донеслось спереди. Смирнов возился с проводами и клеммами, как в старых американских боевиках. Владимир записывал его на телефон, очевидно, для самого остросюжетного гонзо-репортажа.
