– Вам не кажется, что вы очень привлекательны?
– Что мне на это ответить?
– Вам это хорошо известно, так что ничего не нужно говорить. Ха! Ха! Ха!
– Раньше я уже слышала нечто подобное.
– Как часто? – промурлыкал эсквайр.
– Не имеет значения.
– Почему вы так соблазнительны?
– Такой уж меня создали.
– Маленькая дьяволица, – сказал Джослин и снова поцеловал ее руку. Он был очень взволнован. Все шло как надо.
– Ох, дорогой, – прошептала миссис Росс, – как вы побледнели!
– От страсти! – нежно произнес он.
– Не хотелось бы говорить, но я должна.
– Не смотрите на меня так, или мне придется поцеловать вас.
– Нет, прошу вас. Вы должны выслушать меня. Пожалуйста.
– Если я выслушаю, то рассчитываю получить награду.
– Мы это обсудим, – пообещала Селия.
– Обещаете?
– Да.
– Я слушаю, – возбужденно проговорил эсквайр.
– Это касается того ужасного происшествия. Во-первых, я хочу сказать абсолютно искренне, что вам не стоит меня бояться.
– Не стоит?
Джослин все еще держал ее руку, чуть разжав пальцы.
– Нет, – заверила она, – не стоит. Если вы просто будете мне доверять…
Она начала говорить. Джослин выслушал ее рассказ до конца. Но когда Селия закончила, он и не вспомнил про обещание.
III
Когда Аллейн попрощался с помощником комиссара и вернулся в офис, он встретил там Бейли.
– Итак, Бейли.
– Ну что ж, сэр. Томпсон проявил пленку мистера Басгейта. Кроме того, у него есть еще пара снимков леди.
Он разложил еще мокрые отпечатки на столе. На них была запечатлена миссис Росс в профиль на ступеньках гостиницы «Герб Джернигэма». А на другом снимке она была в анфас на тропинке. Найджел, видимо, делал снимки через открытое окно. Очевидно, Селия его не заметила. Ее голова была немного повернута, губа чуть выдавалась вперед, а уголки губ были опущены. Не самые лестные фотографии.
– Что-то в этом есть, верно? – спросил Аллейн.
Со своим привычным выражением упрямого неодобрения на лице сержант Бейли положил рядом с отпечатками карточку, на которой была двойная фотография. Острый профиль, тонкие губы, заостренный подбородок. А на снимке в анфас были запечатлены бесцветные волосы, зачесанные назад, как два крыла, с очень высокого лба.
Аллейн пробормотал:
– Сара Розен. Возраст тридцать три года. Глаза светло-голубые. Волосы: светлая блондинка. Со вкусом одета. Хорошая речь образованного человека. Обычно представляется вдовой. Задержана вместе с Клодом Смитом по подозрению в шантаже в тысяча девятьсот тридцать первом году. Впоследствии отпущена за недостатком улик. Клод получил десять лет, не так ли?
– Все верно, сэр. Они останавливались в отеле «Ритц» как брат и сестра.
– Помню. Как насчет отпечатков?
– Они достаточно четкие.
– Шантаж, – задумчиво проговорил Аллейн.
– Я посмотрел в деле. Она была замешана в этом, но следствию не удалось ничего найти против нее. Видимо, она сумела свалить всю вину на напарника.
– Да, она могла так поступить. Спасибо, Бейли. Если бы я узнал об этом немного раньше… Ох, ну ладно, не важно. Все совпадает.
– Что-нибудь еще, мистер Аллейн?
– Я иду к себе домой минут на тридцать. Если Фокс позвонит до моего возвращения, скажите, что я там. Машина должна выехать сейчас. Я прослежу за этим. Полагаю, нам лучше взять тюремную надзирательницу. Хорошо. Спасибо вам.
IV
Генри размышлял, что именно эта миссис Росс хотела рассказать его отцу. Он с негодованием наблюдал их все возрастающую симпатию друг к другу. «Как неприятно, – думал он, – видеть, как твой отец пытается соблазнить женщину». Когда Джослин говорил с миссис Росс, его громкий смех, манера отклоняться назад, беспрерывно кланяться и жестикулировать, особый блеск глаз и глупость диалога – все это расстраивало его сына. А что, если Джослин вздумает жениться на ней? Генри не имел особых возражений против миссис Росс, но сама мысль о ней как о мачехе вселяла в него ужас. Юноша искренне любил отца, и осознание, что тот выставляет себя дураком перед женщиной, было для него невыносимым. Мисс Прентис ушла к себе в комнату. Дины не было рядом, и Генри не знал, что делать.
С тревогой на душе он вошел в библиотеку, надеясь, что дверь в кабинет будет открыта. Но та была закрыта. Юноша мог слышать лишь женский шепот. Что, черт подери, миссис Росс могла говорить? Потом Генри услышал восклицание отца, в котором прозвучала настойчивость и страстность. Затем последовала долгая пауза.
