Глава 7
Жалоба трактирщика
I
– Вот и лето наступило, – мрачно сказал старший детектив-инспектор Аллейн. – Кукушечка, видите ли, поет[21]. А у меня настроение ни к черту. И вот что интересно: чем дольше становится день, тем хуже настроение. Странная какая-то закономерность, вы не находите?
– Вы что же – не любите теплую погоду? – спросил детектив-инспектор Фокс.
– Люблю, Фокс. Но только не в Лондоне. И не в Ярде. И не на этих улицах, где начинаешь испытывать гадливое чувство физической нечистоты уже через полчаса после того, как принял ванну. А еще мне не нравятся запахи разогретых выхлопов проезжающих автомобилей и распаренных тел субъектов, что приходят к нам с заявлениями. Вспомните хотя бы того типа, что недавно ушел. От него так разило потом, что не приведи Господи. Но дело, слава Создателю, закрыто, и уже одно это приносит некоторое облегчение. Однако лондонское лето я все-таки не люблю.
– Плюньте, – сказал Фокс, меняя положение тела в пространстве и перемещая свои тринадцать стоунов[22] с одной ноги на другую. – «Chacun a’ son gout». Как говорят французы, «каждый сезон имеет свой вкус».
– А вы делаете успехи во французском языке.
– Хотелось бы, чтобы это было правдой, мистер Аллейн. Занимаюсь в поте лица вот уже два года и все еще не могу сказать, что знаю язык. Не чувствую его, как бы вы, вероятно, сказали. Будь у меня избыток свободного времени, то я, возможно, и освоил бы его, но пока мои знания оставляют желать лучшего. Много лучшего.
– Больше терпения, Фокс. И упорства. И тогда все будет хорошо. Кстати, по какому поводу вы поднялись в мой кабинет?
– Вот уже больше часа у нас в приемной сидит парень. Дежурный сержант по какой-то непонятной причине направил его ко мне. Но я, признаться, ума не приложу, что мне с ним делать. Уж больно странное у него заявление, из которого я, честно говоря, мало что понял. Вот и подумал: может, этот субъект и его бумага вас заинтересуют?
– Это почему же? – без большого энтузиазма осведомился Аллейн.
– Признаться, я уже почти его выпроводил, – продолжил Фокс, имевший обыкновение никогда не отвечать на вопросы прямо. – И даже сказал, что мы к таким делам не имеем никакого отношения и ему лучше обратиться к местному суперинтенданту, раз уж дело такое важное. Ведь он, если разобраться, так и должен был поступить с самого начала…
– Фокс, – нетерпеливо произнес Аллейн. – Что вы все ходите вокруг да около, не давая никакой конкретной информации, будто я – мифический Тантал, которому нельзя ни напиться как следует, ни насытиться? В чем суть заявления этого парня? И почему вы не отправили его по тому адресу, по которому намеревались? Возможно, поступили бы весьма мудро и дальновидно. И почему наконец решили подняться ко мне?
– Да потому что его заявление связано с делом Уочмена.
– Ах вот как! – воскликнул Аллейн, крутанувшись на своем стуле. – И что же с этим делом не так?
– На первый взгляд все вроде бы в рамках правил. Но я же помню, мистер Аллейн, какой интерес вы проявили к этому делу, когда узнали о нем. Это не говоря уже о том, что покойный был вашим другом.
– Ну, другом – это громко сказано, знакомым, пожалуй. Это уже ближе к истине.
– Пусть так. Тем не менее вы заметили, что в процессе дознания не было поднято несколько, на ваш взгляд, важных вопросов.
– Ну и?..
– Так этот парень о том же самом и говорит. В частности, о проблеме со стрелками.
На мгновение Аллейн заколебался. Но потом сказал:
– Пусть отправляется туда, куда должен. В местную полицию. К своему суперу.
– Как бы то ни было, мне кажется, вы должны побеседовать с ним лично, прежде чем мы окончательно от него избавимся.
– Да кто он, в конце концов, такой?
– Владелец местной гостиницы и трактира по совместительству.
– И что же – он приехал к нам аж из самого Девона?
– Точно так. Сказал, что суперинтендант полиции Иллингтона не пожелал его слушать.
– Иллингтона? Это уж точно не наше поле для гольфа.
– И все-таки я думаю, вам следует принять его, – повторил Фокс.
