Я наклонилась и поцеловала его в губы, после чего еще теснее прижалась к парню.
— Мне жаль, что тебе пришлось солгать ему. Я понимаю, насколько это глупо, но это бы переросло в разговор, к которому я пока не готова. Нам нужно еще немного времени…
— Ненавижу лгать своим братьям, но еще больше я ненавижу говорить, что ты с кем-то другим. Это наводит на мысли, что я могу тебя потерять. А еще теперь я, действительно, понимаю, через что приходится проходить Трэвису. — Он мотнул головой. — Я не могу потерять тебя, Ками.
Я прикоснулась рукой к своим губам и отрицательно покачала головой. Он доверял мне и из-за этого становился уязвимым, а я требовала от него слишком много.
— Останешься сегодня у меня? — спросила я.
Он поднес мою ладонь к своим губам, повернул обратной стороной и поцеловал запястье.
— Я останусь здесь ровно на столько, на сколько ты позволишь, — сказал он, словно я и без того это уже знала.
Трентон выехал с парковки и направил Смурфа в направлении моей квартиры. Беспокойство исчезло с лица Трентона, после чего он погрузился в свои мысли, хотя его рука все еще сжимала мою.
— Когда я заработаю достаточно денег, я подумал, что может быть ты могла бы помочь мне с выбором жилья.
Я улыбнулась.
— Это я могу.
— И возможно, если оно тебе понравится, то ты переедешь ко мне.
Я ошеломленно смотрела на него пару секунд, ожидая услышать, что это просто шутка, но он не ответил и вместо этого сдвинул брови.
— Дерьмовый план?
— Нет. Совсем нет. Наоборот, звучит идеально.
— Ага. Особенно с тех пор как я лишился части своих сбережений ради бывшей Трэвиса.
Я захихикала.
— Что? Ты серьезно? Как это случилось?
— Ночь покера. Она что-то вроде гения покера. Обчистила нас.
— Эбби?
Он кивнул:
— Клянусь Богом.
— Это довольно мило.
— Наверное. Если тебе нравятся воры.
— Ну… не зря же кличка ее собаки Бандит.
Трентон рассмеялся и сжал мое колено, как только мы подъехали на парковку перед моей квартирой. Он выключил фары, оставляя фасад дома в полной темноте. Переплетя пальцы, мы вошли внутрь, заперев дверь на замок.
— Рей сегодня не будет?
Я отрицательно покачала головой.
— Она останется у Брэзила.
— Я думал, они расстались?
— Она тоже так думала. Но когда она получила огромный букет цветов на следующий день, то решила, что еще не все потеряно.
С этими словами я попятилась в направлении своей комнаты, держа Трентона за руки. Он улыбнулся мне, догадываясь, что означал загадочный блеск в моих глазах.
Я остановилась посреди комнаты и освободилась от туфлей на высоких каблуках. Затем я завела руки за спину, чтобы расстегнуть молнию на платье и позволила ему беззвучно упасть на пол.
Трентон принялся расстегивать пуговицы на своей белой рубашке, а затем приступил к ремню джинсов. Я подошла к нему, положила руку ему на джинсы и расстегнула сначала пуговицу, а затем и молнию. Наши взгляды не отрывались друг от друга, обволакивая нас необычайной серьезностью и туманностью, от чего у меня подогнулись колени. Эта нерушимая связь между нами предвкушала исполнение чего-то заветного.
Трентон склонил голову и едва коснулся своими губами моих, позволяя невероятной мягкости прильнуть к моему рту, а затем начал спускаться ниже к шее, оставляя за собой дорожку поцелуев.
Коснувшись моей ключицы губами, он вновь пристально посмотрел на меня. В тот же момент я пробежалась пальцами вниз по его мускулистой груди, коснулась его живота и, опустившись на колени, медленно спустила вниз его джинсы. Черные боксеры оказались прямо перед моим лицом, и как только Трентон переступил из валявшихся на полу джинсов, я взглянула на него снизу, затем коснулась эластичной ткани и освободила его от остатка одежды.
Моему взору предстал его уже достаточно возбужденный член и, по правде сказать, я была рада, что в тумбочке возле кровати была пачка презервативов, так как они нам явно понадобились бы.
Я прижалась губами к его животу, прокладывая дорожку поцелуев от его пупка до основания его торчащего стержня. Как только я взяла его в рот, Трентон зарылся пальцами в мои волосы и зарычал.
— О… Мой… Бог…
Моя голова двигалась взад и вперед и на мгновение наши взгляды встретились. Его глаза по-прежнему излучали абсолютную серьезность. Моя рука приятно скользила по его чувственной коже и, чем глубже я вбирала его в себя, тем громче он хрипел и больше ругался.
