Спустя несколько минут к столику Мэддоксов подошла соблазнительная рыжеволосая девушка и обняла Трентона. Незнакомое и весьма неприятное чувство овладело мной в тот же миг. Я не знала, что это было, но мне оно очень не понравилось. Незнакомка еще пару минут болтала с ним, а затем встала между братьями. В глазах девушки я заметила проблеск надежды, который я уже встречала много раз, когда женщины разговаривали с Трэвисом. Вскоре толпа загородила мне обзор. Я выхватила деньги у кого-то из рук и пробила чек, вернув сдачу владельцу. Чаевые высыпались в мой кувшин, и я принялась за второй заказ. Общими стараниями за эту ночь мы с Рейган смогли заработать достаточно, чтобы заплатить за аренду жилья за три месяца вперед.
Группа перестала играть, и те, кто стоял возле бара, оглянулись по сторонам. Вокалист начал вести отсчет начиная с десяти, и остальные принялись считать вместе с ним. Девушки проталкивались сквозь толпу, торопясь найти свою половинку для первого поцелуя в году.
— Пять! Четыре! Три! Два! Один! Счастливого Нового Года!
Сверху на бильярдные столы посыпался серебряный и золотой серпантин. Я подняла глаза вверх, испытывая вселенскую гордость за труды Хэнка. Для маленького городского бара он всегда хотел все самое лучшее. Я взглянула на стол, за которым должен был быть Трентон и увидела, как рыжеволосая бестия прижалась к нему губами. Мой желудок свело от этого зрелища, и, спустя полсекунды, мне захотелось перепрыгнуть через барную стойку и оттолкнуть ее от него. И тут, внезапно, передо мной появился Трентон. Он заметил, что я пристально следила за его местонахождением и улыбнулся.
— Она собиралась подарить его Трэвису еще до того, как он пришел сюда.
— Они все так делают, — сказала я, облегченно вздохнув. К черту братьев Мэддоксов и их одинаковые ДНК.
— Счастливого Нового Года, детка, — сказал Трентон.
— Счастливого Нового Года, — ответила я, отправляя бутылку пива вдоль бара тому, кто ее заказал.
Трентон склонил голову на бок, жестом приказывая подойти ближе. Я наклонилась над баром и в следующий момент ощутила на своих губах губы Трентона, его рука придерживала мой затылок. Его губы были теплыми, мягкими и удивительными на вкус и, как только он меня отпустил, я почувствовала себя окрыленной.
— Теперь я — идиот — сказал Трентон.
— Почему? — спросила я.
— Потому что остаток года никогда не будет достойным этих первых тридцати секунд.
Я сжала губы.
— Я тебя люблю.
Трентон обернулся, глянув на одинокого Трэвиса, сидевшего за столом.
— Мне пора, — произнес он немного расстроенным голосом. — И я тебя люблю. Побуду немного группой поддержки разбитого сердца. Но я вернусь!
Не прошло и минуты, как я увидела, что Трентон отчаянно мне помахал. Лицо Трэвиса раскраснелось. Он был подавлен, из-за чего они собирались уйти. Я помахала ему в ответ и вернулась к требовательной толпе, обрадовавшись, что можно отвлечь свои мысли от губ Трентона Мэддокса.
Когда я закончила работать, Трентон ждал меня у заднего выхода, а затем проводил меня к Смурфу. Он засунул руки в карманы джинсов, пока я отпирала дверцу, а когда я запрыгнула на сидение, его лицо нахмурилось.
— Что?
— Почему ты не разрешишь мне отвезти тебя домой?
Я глянула на Додж позади него.
— Хочешь оставить машину здесь?
— Хочу отвезти тебя домой.
— Ладно. Объяснишь почему?
Он покачал головой.
— Не знаю. Просто у меня плохое предчувствие, когда ты едешь домой за рулем. Это волнует меня каждый раз, когда я вижу, как ты садишься в машину.
Я наблюдала за ним какое-то время.
— Ты не хочешь поговорить с кем-нибудь? О том, что произошло тогда?
— Нет, — пренебрежительно ответил он.
— Мне кажется, будто ты все еще тревожишься из-за этого. Вдруг разговор бы помог?
— Детка, мне не нужен психиатр. Мне всего лишь нужно отвезти тебя домой.
Я пожала плечами и перелезла на пассажирское сидение.
Трентон повернул ключ в зажигании и положил руку на мое колено в ожидании, когда машина нагреется.
— Трэвис спрашивал о тебе вчера.
— Да?
— Я сказал ему, что ты все еще встречаешься со своим парнем из Калифорнии. Меня чуть не стошнило, когда я это сказал.
