— Трент…
Он покачал головой, склонившись немного, и закрыл глаза. Я тоже закрыла глаза, в ожидании прикосновения наших губ. Тут до меня донесся звук смывающейся воды в туалете, после чего мы отпрянули друг от друга. Напряжение между нами выросло. Когда ожидание того, что могло произойти испарилось, на его место пришло осознание полной шокирующей неловкости.
Оливия стояла в коридоре, уставившись на нас. Она почесала свой локоть, а потом и нос.
— Ланч? — произнесла я с извиняющей улыбкой. — Нужно сходить за продуктами.
— Отличный план, — подтвердил Трентон, хлопая в ладоши, а затем потирая их вместе.
— Супелмалкет?
Оливия расплылась в улыбке.
— А мозно мне покататься в телезке, это ведь тозе мафина?
Трентон взглянул на меня, помогая Оливии надеть куртку.
— Конечно! — сказала я, понимая, почему Трентон так хотел сделать ее счастливой. Ее улыбка вызывала зависимость.
Оливия сделала маленький танцевальный пируэт, провоцируя Трентона присоединиться к ней, что он и сделал. Выглядел он полностью нелепо, поэтому присоединилась и я.
Всё время, пока мы шли на парковку, мы танцевали, без музыки. Трент указал на его Додж, но я остановилась у своего джипа.
— Ты и так вечно ведешь. Теперь поведу я. И у меня больше свободного места в багажнике.
— У тебя вообще нет багажника, — заметил Трентон.
— У меня есть ему замена.
— А у меня сиденье специально для Оливии.
— Его несложно перенести, правда?
Трентон покачал головой.
— У меня… пунктик. Насчет езды с девчонками.
— Это из-за Маккензи или это дискриминация по половому признаку?
— С момента аварии.
Я кивнула.
— Хорошо. Но ты разрешишь мне залить твой бак.
— Ты можешь внести это в долю ужина, — сказал он.
— Заводи! — воскликнула я, а затем вскинула указательный и безымянный палец, изображая жест рок-музыкантов.
Оливия посмотрела на свою руку и попыталась сделать такой же жест.
— Заводи! — прокричала девочка, как только у нее получилось.
Мы ехали в сторону супермаркета и, пока Додж вез нас между рядами киосков, я ощутила какую-то домашнюю атмосферу, и это приводило меня в нелепый восторг. Не то чтобы я хотела собственных детей или чего-то еще — но делать что-то вот так нормально с Трентоном было странно волнующим. Это ощущение не длилось долго. Мы с ТиДжеем никогда не делали ничего подобного, и сейчас эта банальная поездка за продуктами заставляла меня стесняться своей жизни. Хотя вообще-то это не имело никакого значения, вспышка негодования выжигала мои вены изнутри. Я не могла быть счастлива с ТиДжеем, более того, сейчас складывалось впечатление, будто он пытался украсть мое счастье, будучи далеко. Конечно, это была не его вина, но проще было обвинить его, чем признать свои промахи.
Теперь ничего не имело смысла: ни почему мы были все еще вместе, ни почему я проводила столько времени с Трентоном или почему я все еще состояла в едва существующих отношениях, если в двух шагах от меня был тот, кому нравилась я, и кто нравился мне, ожидающий зеленого света.
Большинство людей просто бы сдались, но у них не было ТиДжея. Как-то раз он заявился в Ред ночью, через час спросил номер телефона, а через пару дней он пригласил меня на свидание. У меня даже не было времени подумать над этим. Для меня нахождение рядом с ним являлось смыслом жизни. ТиДжей провел почти две недели в моей квартире, а в течение следующих трех месяцев он летал домой каждую неделю. За этим, последовал его проект, и я видела его всего пару раз. Я притормозила возле торгового ряда, притворяясь, будто ищу супы, но вместо этого, я пыталась справиться с настоящим ознобом, не понимая, почему я согласилась на постоянные отношения с ТиДжеем, когда даже не была уверена, состояли ли мы вообще в каких-либо отношениях на тот момент.
ТиДжей не писал мне три дня. Так, я поняла, что он занят на работе. Но внезапно, осознав, что значит проводить с кем-то столько времени — и любить его — я поняла, что случайных сообщений, звонков и надежды увидеть друг друга в один из дней, стало недостаточно. Даже и близко не было.
— Куски говядины с овощами, приправленные подливой? — спросил Трентон, держа огромную банку. — Это весьма здорово.
