— Что? — спросила я.
— Должен признаться, я немного нервничал, забирая девушку, в которую влюблен Трэвис Мэддокс… из его же квартиры. Ты не представляешь, сколько людей сегодня обвиняли меня в безумии.
— Трэвис не влюблен в меня. Иногда, он едва ли может находиться рядом со мной.
— Тогда это отношения любовь/ненависть? Потому что когда я сказал братьям, что увожу тебя сегодня вечером, все они сказали одно и то же. Он вел себя так неуверенно — больше, чем обычно — все они пришли к такому выводу.
— Они ошибаются, — настаивала я.
Паркер покачал головой так, словно я совсем глупа. Он накрыл мою ладонь своей.
— Нам лучше поехать. У меня заказан столик.
— Где?
— В «Бьязетти». Я рискнул… Надеюсь, ты любишь итальянскую кухню.
Я подняла бровь.
— Разве это не короткий срок для бронирования? Это место всегда переполнено.
— Нуу… это наш ресторан. По крайней мере, наполовину.
— Мне нравится итальянская кухня, — улыбнулась я.
Паркер ехал в ресторан на точно ограниченной скорости, соответствующим образом использовал гудок и каждый раз останавливался на желтый свет. Когда он говорил, то едва ли отводил взгляд от дороги. Я усмехнулась, когда мы приехали в ресторан.
— Что? — спросил он.
— Просто ты… очень осторожный водитель. Это хорошо.
— Отличается от сидения позади Трэвиса на мотоцикле? — улыбнулся он.
Я должна была рассмеяться, но разница была не в его пользу.
— Давай сегодня не говорить о Трэвисе. Ладно?
— Ладно, — сказал он, поднимаясь с места, чтобы открыть мне дверь.
Нас посадили за столик справа в большом эркере. Несмотря на то, что я была в платье, я выглядела скромнее, чем остальные женщины в ресторане. Они утопали в бриллиантах и были одеты в коктейльные платья. Я нигде не ужинала с таким шиком.
Мы сделали заказ, и Паркер закрыл меню, улыбаясь официанту.
— И принесите бутылочку Аллегрини Амароне, пожалуйста.
— Да, сэр, — сказал официант, унося наши меню.
— Это место — невероятно, — шепнула я, наклоняясь через стол.
Взгляд его зеленых глаз смягчился.
— Спасибо, я передам отцу, что ты так думаешь.
К нашему столику подошла женщина. Ее светлые волосы были собраны в тугой французский пучок, отделенный от ровной челки серой лентой. Я старалась не смотреть на драгоценности на ее шее, и раскачивающиеся серьги в ушах, но они были созданы для того, чтобы их замечали. Взгляд ее прищуренных голубых глаз был направлен на меня.
Она быстро перевела взгляд на моего спутника.
— Кто твоя подруга, Паркер?
— Мама, это Эбби Абернати. Эбби — это моя мама, Вивьен Хейз.
Я протянула ей руку, и она ее коротко пожала. В хорошо отработанном движении, на ее лице живо вспыхнул интерес, и она посмотрела на Паркера.
— Абернати?
Я сглотнула, опасаясь, что она узнала мое имя. На лице Паркера отразилось нетерпение.
— Она из Уичиты, мама. Ты не знаешь ее семью. Она учится в Восточном.
— Да? — Вивьен опять посмотрела на меня. — Паркер в следующем году уезжает в Гарвард.
— Он говорил. Я думаю, это прекрасно. Вы, должно быть, очень гордитесь.
Морщинки вокруг ее глаз несколько разгладились, а уголки губ растянулись в самодовольной усмешке.
— Мы гордимся. Спасибо.
Я была поражена тем, насколько ее вежливые слова сочились презрением. Этот талант у нее развился явно не за вечер. Миссис Хейз, должно быть, потратила годы, впечатляя других своим превосходством.
— Был рад увидеться, мам. Спокойной ночи.
Она поцеловала его в щеку, стерла большим пальцем след от помады и вернулась за свой столик.
— Прости за это, я не знал, что она будет здесь.
— Все в порядке. Она выглядит… милой.
Паркер засмеялся:
— Да, как для пираньи.
Я подавила смешок, а он продолжил с извиняющейся улыбкой:
— Она оттает. Ей просто нужно время.
— Надеюсь, к тому времени ты уже будешь в Гарварде.
Мы безостановочно болтали о еде, о Восточном Университете, вычислениях, и даже о Круге. Паркер был очаровательным, забавным, и все правильно говорил. К Паркеру подходили поздороваться разные люди, и он всегда с улыбкой представлял меня им. Он был знаменитостью в ресторане, и когда мы уходили, я чувствовала на себе оценивающие взгляды всех в помещении.
— Что теперь? — спросила я.
