— Так ты, поэтому сказала, это Америке? Потому, что я раньше сказал, что не хочу встречаться с тобой?
Мои зубы сжались. Он только что намекнул, что я играю с ним в игры. Я ответила как можно более прямо.
— Нет, я имела в виду, то, что сказала. Я просто не считала это оскорблением.
Трэвис вздохнул.
— Я сказал это только потому, — он нервно провел рукой по коротким волосам: — что не хотел все испортить, Голубка. Я даже не знал, как быть тем, кого ты заслуживаешь. Я просто пытался представить это в своей голове.
— Неважно, что это значит. Я должна немного поспать. У меня завтра свидание.
— С Паркером? — спросил он, в его голосе сквозил гнев.
— Да. Могу я поспать?
— Конечно, — сказал он, вылезая из кровати и захлопывая за собой дверь. Кресло заскрипело под его весом и приглушенные голоса из телевизора стали разноситься по коридору. Я заставила себя закрыть глаза и попыталась успокоиться, чтобы уснуть, пускай даже на несколько часов.
Часы показывали три часа дня, когда я открыла глаза. Я схватила полотенце, одежду и поплелась в ванную. Как только я задвинула шторку душевой, дверь открылась и закрылась. Я ждала, пока кто-нибудь заговорит, но раздался только хлопок крышки унитаза.
— Трэвис?
— Нет, это я, — сказала Америка.
— Ты собираешься писать здесь? У тебя же есть собственная ванна.
— Шеп был там полчаса назад со всем этим дерьмом после пива. Я туда не пойду.
— Мило.
— Я слышала у тебя сегодня свидание. Трэвис бесится! — веселилась она.
— В шесть! Он такой милый, Америка. Он просто… — я замолчал вздыхая. Я пыталась излить свои чувства, но у меня не получалась. Я думала, о том прекрасном моменте, когда мы встретились. Он определенно был тем, кто мне нужен — полной противоположностью Трэвису.
— Потеряла дар речи? — хихикнула она. Я уткнулась головой в занавеску.
— Я не хотела идти домой! Я бы могла говорить с ним вечно!
— Звучит многообещающе. Разве не странно, что ты здесь, не думаешь?
Я нырнула под воду, смывая пену.
— Я объяснила ему это.
В туалете зашумела вода, и так как душ был включен, я обожглась. Я закричала и дверь распахнулась.
— Голубка? — взволнованно позвал Трэвис. Америка засмеялась.
— Я просто смыла воду в туалете, Трэв, успокойся.
— О. Ты в порядке, Голубка?
— Я в порядке. Убирайся. — Дверь закрылась снова и я вздохнула.
— Неужели, это так сложно — поставить замок на дверь? — Америка не ответила.
— Мер?
— Это действительно плохо, что вы двое не можете поладить. Ты — единственная девушка, которая могла бы… — она вздохнула. — Неважно. Сейчас это уже не имеет значения.
Я выключила воду и завернулась в полотенце.
— Ты такая же, как и он. Это болезнь… ничто из этого не имеет смысла. Ты злишься на него, помнишь?
— Я знаю, — кивнула она.
Я включила свой новый фен и начала процесс приведения себя в порядок перед свиданием с Паркером. Я завила волосы, накрасила губы и ногти глубоким красным оттенком. Хотя это и было слишком для первого свидания. Я взглянула на себя в зеркало. Не Паркера я так пыталась впечатлить. Я не могла чувствовать себя оскорбленной, после того как Трэвис обвинил меня в играх с ним.
Взглянув в последний раз в зеркало, я испытала чувство вины. Трэвис так старался, а я вела себя, как упрямая ослица. Я вышла в гостиную и Трэвис мне улыбнулся. Не на такую реакцию я рассчитывала.
— Ты… прекрасна.
— Спасибо, — сказала я, напуганная отсутствием раздражения или ревности в голосе. Шепли присвистнул.
— Хороший выбор, Эбби. Парни западают на красное.
— И твои кудри великолепны, — добавила Америка. В дверь позвонили, и Америка улыбнулась, махая на прощание с преувеличенным волнением.
— Повеселись! — я открыла дверь. Паркер одетый в слаксы и галстук, держал в руках небольшой букет цветов. Он быстро окинул меня взглядом: от платья до туфель и обратно.
— Ты — самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел, — сказал он, глядя на меня влюбленными глазами.
Я обернулась, чтобы помахать Америке, улыбка, которой была такой широкой, что я могла увидеть все зубы. У Шепли было выражение лица гордого отца, а Трэвис не отрывал глаза от телевизора.
Паркер протянул руку, и проводил меня к своему блестящему Порше. Как только мы оказались внутри, он выдохнул.
